Отрывок из повести "Светлая вода"
Санин запомнил свою встречу с лабиринтом на Соловецком архипелаге. Издали его даже не разглядеть, легко пройти мимо и ничего не заметить. Неудивительно, что в силу удаленности и трудной доступности о существовании этого лабиринта знали лишь немногие посвященные люди.
Кольца этого древнего сооружения из валунных камней надежно прятались в густом брусничнике. Приглядевшись, он заметил две спирали, похожие на силовые кольца какого-то магнитного поля. Между ними открывался проход, который служил входом и выходом из лабиринта. В центре его возвышалась груда камней.
Он не торопился входить в магическое сооружение, что-то удерживало его. Санин сел камень у самого входа в лабиринт. Окружающие его каменные глыбы прогрелись солнцем и излучали приятное тепло. Теперь оно медленно растекалось по всему телу до самых кончиков пальцев. Лицо чувствовало легкое движение ветра со стороны моря. Оно здесь совсем рядом, вокруг ни души.
Санин не знал назначения лабиринта. Он представлял его особым священным местом, центром поклонения. Все происшедшее впоследствии, Санин не мог объяснить и был склонен видеть в нем игру своего развитого воображения...
Горячий воздух над ним колебался и дрожал, разрушая реальную картину окружающего на бесчисленные маленькие частицы. Постепенно воздушный поток приобрел некоторую плотность, словно прошел необходимую настройку у невидимого мастера. Санин увидел на месте лабиринта две свернувшихся кольцами огромные змеи. Они медленно сплетались клубком, в самой средине его помещались их длинные головы. Змеи - стражи царства мертвых, пожирали здесь трупы усопших. Они исчезали в пастях чудовищ один за другим, а потом медленно совершали путь по чреву их длинных тел. Санину казалось, что у его ног лежал сотканный из гибких тел подвижный живой ковер. Еще несколько мгновений этого жуткого зрелища и обе змеи застыли извилистыми каменными гребнями.
Со стороны моря послышался плеск весел. К берегу приблизилась большая лодка. Из нее вышли люди одетые в длинные старинные одежды. Среди них выделялся высокий седой старик. Похоже, он был среди них самым главным. Окружающие обращались к нему с особым почтением. У старика на груди висел амулет в форме круга из светлого металла с изображением папоротника, огненного символа чистого духа. Край его белого плаща украшал шитый орнамент с косым крестом. Эти люди привезли с собой живого оленя со связанными ногами.
К небу поднялся густой темный дым. Старик что-то говорил своим спутникам, показывая на Солнце. Речь его казалась складной и певучей, словно он читал стихи. Внезапно Санину пришло понимание этих слов, кто-то невидимый открыл ему их смысл. Небесные боги были их предками. Они даровали им этот мир, прибыв с далекого созвездия. Теперь эти люди совершали какой-то особый ритуал, вызывали духа своих предков. Они поднесли оленя к входу в лабиринт. Старик вытащил короткий меч, и кровь животного обагрила камни. Олень еще некоторое время бился в судорогах, потом вытянулся и застыл. Люди тоже замерли, превратившись в неподвижные каменные изваяния. Они ждали ответа своих божественных предков.
Потом он увидел белокаменные палаты, нарядно убранную горницу. Слюдяные оконца, стены, покрытые богатой росписью. На полу лежали заморские восточные ковры, вдоль стен стояли резные, дубовые лавки. В половину горницы помещался красный угол с иконами, многие оклады отделаны золотом и самоцветными каменьями. В креслах развалился боярин, нахмурился. На нем шитый узором польский кафтан, длинная до пола кунья шуба. Перед ним почтительно стоял парень в длинной белой рубахе.
- Ну, что, Ивашка, пойдешь ко мне кормчим? Говорят, в Студеном море дивный остров Буян есть, с вавилонами. По ним можно на тот свет сходить и обратно вернуться. Нужно только слово заветное сказать. Тогда все тайные двери откроются. Сказывали, знаешь туда дорогу...
- Это отец мой, покойный, знавал ее, мне точно не ведомо. Зачем тебе это, боярин? Дело опасное...
- На тот свет я не тороплюсь, поживу еще. Говорят, что в этом подземном царстве комната особая есть. В ней все желания исполняются.
- У тебя же всего довольно, сундуки от добра ломятся. Еже ли чего случится - их с собой на тот свет не возьмешь.
- Не понять тебе этого, парень. Нищий, ты... Когда всего много, приходит в душу тоска страшная от желания несбыточного. Волком завоешь.
Коли исполнишь все, как следует, вольную получишь. Да еще, награжу щедро. Золота отсыплю тебе столько, сколько унести сможешь. Только тайну эту потом сохрани, чтобы никому, ни слова...
- Уж, и не знаю, боярин...
- Послушай, парень. Я этого не люблю. Знаешь ли ты, какие у меня батоги на конюшне? Гибкие, с палец толщиной. И мастера для такого дела найдутся. Сегодня начнут, а завтра продолжат...
Больше ничего не было. Вокруг только обтесанные ледником гладкие камни. Теперь Санин ясно увидел перед собой открытые врата...
- Тебя зовут, пора, - сказал ему внутренний голос.
Санин осторожно сделал первый шаг в лабиринт. Перед ним была узкая дорожка между свернувшимися клубком змеями. Низкий и темный проход, где он осторожно пробирался на ощупь. Ему показалось, что земля дрогнула под ним. Кто-то открывал ему дверь и предлагал обрести то, чего у него никогда не было в жизни...
Кажется, в скандинавском эпосе "Младшая Эдда" упоминалось такое царство мертвых, состоявшее из девяти миров. В другой песне "Старшая Эдда" рассказывалось, что за рекой Кипящий котел располагался Берег Мертвых. Там находился дом, сплетенный из змей. Попадавшие туда грешники становились добычей драконов.
Временами дорога под его ногами сотрясалась, выдавая скрытую силу недр. Каждый раз он едва удерживался, хватая руками пустоту. Постепенно Санин обрел в темноте зрение. Перед ним открылись огромные пустые пространства засыпанные пеплом и каменными обломками, какие-то проржавевшие, покрытые красноватой окалиной изломанные металлические конструкции, скрученные узлами стальные рельсы. Казалось, что здесь прошел страшный разрушительный огненный смерч. Он увидел пятна-силуэты, тени или пустые высохшие оболочки мертвых человеческих тел. Местами их было так много, что приходилось ступать прямо по ним. Все они рассыпались от малейшего прикосновения...
Санин шел дальше и видел целые города мертвых, где продолжали жить души усопших. Они двигались как тени, голоса их шелестели, подобно листьям, падавшим в лесу поздней осенью. Обреченным вечно блуждать по этому лабиринту, им не было дороги назад. Они приходили к живым только во снах и воспоминаниях, заставляли их опять страдать и плакать. Он узнавал среди них знакомые лица, если эти бестелесные тени можно было так называть. У них не было волос и бровей. Санин раскланивался с ними, словно встречал их в подземке петербургского метро. Никто не узнавал его, у них не было человеческой памяти. Он даже успел переброситься несколькими словами с сослуживцем из военного института, умершим от инфаркта через год после трагедии на атомной подводной лодке "Курск". Потом увидел знакомого отставного офицера-ракетчика, который сошел с ума после распада Советского Союза. Он что-то складывал из камней, а они все рассыпались из его рук, словно здесь на них не действовала сила трения...
Неожиданно Санин увидел свою матушку. Она сразу узнала его, единственная их всех. Матушка скромно стояла в стороне, будто ждала кого-то. Она здесь совсем не изменилась. С особым внутренним достоинством, о ней лучше слов всегда говорили ее поступки. Санин окликнул матушку. Она только покачала головой и сказала, что останется здесь, ей нельзя этого сделать.
- Не понимаю я, сынок. Зачем тебе нужна Светлана? Ничего вокруг не замечаешь. Конечно, она красивая, ее на улице узнают. А вот любила тебя по-настоящему только Аннушка. Только ты старался этого не замечать. Действительно, зачем она тебе?
- Ты и это знаешь? Так сложилась жизнь...
- Вы и любить-то сегодня не умеете. Все больше говорить про это научились. Так и не дождалась от тебя внуков...
Его отец сидел в своем любимом “вольтеровском кресле” и перелистывал монографию Евгения Тарле о Наполеоне, делая какие-то пометки карандашом. Он будто не замечал присутствия Санина. Так отец обычно поступал, когда хотел показать, что недоволен поведением своего единственного сына. Его худое породистое лицо с крупным орлиным носом казалось высеченным из камня. Наконец он оторвался от своего занятия и поднял вверх свой палец:
- Вот, послушай, что здесь написано: “У Наполеона было искусство увеличивать в людях преданность делу той фамильярностью, с которой он умел, при случае, обращаться с низшими, как с равными, и это искусство порождало увлечение, равное тому, которое он порождал в армии. Люди истощались в работе так точно, как другие умирали на поле битвы…” И все только ради того, чтобы заслужить улыбку своего императора.
В этом заключается умение управлять людьми и добиваться намеченных целей. С Наполеоном связывают историческое явление, получившее название “бонапартизм”. Большевики хорошо усвоили этот опыт при строительстве новой политической системы. Государство всегда было инструментом принуждения людей ради их же собственного блага. А как иначе?
- Кто же будет рад насильно впихнутому пирогу? Он же в горло не полезет…
- А как тогда с великим реформатором Петром Алексеевичем, преобразователем нашего славного Отечества? Всю Россию поднял на дыбы. Это не прихоть деспота, он раньше других осознал необходимость больших перемен. Другие упирались из-за своей глупости, лени и необразованности. Здесь тебе уже не гипотеза, а свершившийся исторический факт.
- С людьми так уже нельзя. Сейчас совсем другое время.
- Другое? Нет, для нас время всегда будет только одно. Это наша русская Голгофа. Россия может быть великой или ее вообще не будет. Иначе погибнем как нация, нас сомнут без всякой войны.
- Значит, снова борьба и новые жертвы ради будущих великих целей? Когда же люди будут просто нормально жить? У нас народ всегда превращался в расходный материал.
За долгие годы они с отцом научились понимать друг друга без слов. Санин вспомнил, что уже два года не был у родителей на кладбище. И не сказать, что все время был сильно занят. Просто, каждый раз откладывал, а потом он и вовсе, забыл об этом думать.
Потом Санин увидел всех своих родных, которых уже умерли. Они стояли рядом, словно на большой семейной фотографии. Родные с сочувствием смотрели на него. Удивительное дело: они жалели его.
Дальше были длинные узкие и грязные коридоры. Под его ногами хлюпала вода, плавали какие-то мерзкие твари и мусор. Настоящая помойка человеческой жизни. Повсюду появлялась вода. Она капала с потолка, лилась по стенам. Происходившее было похожее на заброшенный участок метро где-то под Невой. Он видел там остановившиеся ленты эскалаторов и мертвые механизмы, черные пасти тоннелей. Непонятно откуда, сверху лился бледный, рассеянный свет. Неслышно подошел поезд, открылись двери вагона. В нем никого не было. Санин вошел и куда-то ехал или летел, он этого не знал. Потом двери открылись. Санин снова брел по длинным коридорам, поворот за поворотом. Лабиринт казался ему бесконечным, и это становилось невыносимым. Вначале он шел, потом бежал и снова брел, едва передвигая ноги. Санин чувствовал себя загнанным уличным псом, смертельно больным и уставшим.
Временами рассудок ускользал от него, силой воли Санин заставлял себя думать. Ему вспомнилось, как он когда-то писал записки об армии. Шифровал и прятал их от окружающих. Ругал себя, что все получалось плохо и наспех. Исписанные листы можно было спрятать, даже порвать или сжечь. Только от себя самого уже никуда не спрятаться. Он тогда так ничего и не закончил...
Неожиданно перед ним возникла большая пустая комната и яркий, бьющий в глаза свет, в его легкие ворвался поток чистого воздуха. В этот момент у него оставалось только одно единственное желание - жить. Он почти прокричал его и очнулся...
Санин открыл глаза и снова увидел знакомый мир. Солнце повисло над самым горизонтом, разливая тревожные багровые краски, похожие на кровь жертвенного оленя. Островами плыли облака. Они уходили за горизонт, вытягивались линиями и казались ему ступеньками в небо.
Санин подумал, что эти древние камни могли заключать в себе какую-нибудь особую неведомую информацию, заложенную в них далекими предками. Люди приезжали сюда не одно тысячелетие. А что если такие камни могли не только хранить, но и передавать ее посредством заключенных в них магнитных полей? Об их необычном воздействии на людей говорили многие. Другое дело, что здесь таились неизвестные силы. С православными святынями все получалось иначе. Любая намоленная икона хранила суммированное благоговение, которое перед ней испытывали люди. Энергия любви и добра - это субстанция, которая действенна и материальна. Впрочем, как и любая недобрая энергия...
- С кем вы сейчас говорили? Здесь же никого нет...
Санин поднял голову и увидел рядом с собой худого долговязого молодого человека в цветастой рубашке.
- Разве я разговаривал? - спросил Санин.
Он рассеянно разглядывал незнакомца и все еще не понимал, где находился в этот момент:
- Послушайте, а вы настоящий?
Молодой человек насмешливо посмотрел на него.
- Вы сумасшедший?
- Я никогда не был более нормальным, чем сейчас.
Санин поднялся и пошел прочь...
Фото из Интернета