Растерялись «аксакалы»
Так, что челюсти свело…
Тут Черненко – лидер старый,
Убедил политбюро…
На вопрос сакраментальный
«Кто же будет у руля?»,
Он ответил моментально,
Мол, Генсеком буду я.
Но нужны Генсеку силы
Не для фокусов – чудес,
А нужны Генсеку силы
Чтоб в стране «пошёл процесс»,
Ускорялась, чтоб машина
Экономики страны…
В глазах радость, не кручина –
Слава богу, нет войны.
Вдруг страну окутал сумрак,
Как в преддверии дождя –
Константин Черненко умер,
Не поднявшись до вождя.
И страна, истратив силы
Из-за частых похорон,
Молодого запросила
Посадить себе на трон.
Снова долго совещались
Старики в Политбюро,
Откровенно сокрушались,
Что всё мудрое старо.
Взял тогда Громыко слово:
«Молодых в народе рать.
Предлагаю Горбачёва
Я в Генсеки нам избрать.
Горбачёв со всеми дружен,
А Романов не пойдёт…
И фамилией не нужно
Нам такой дразнить народ».
А когда в ответ взял слово
Ставропольский секретарь
И доклад повёл так ново…
«Благородный государь», -
Все подумали при этом, -
«Мыслит здраво, в корень зрит,
А в костюме, им одетом,
У него достойный вид».
Вот тогда в глазах, как прежде,
При боях за Сталинград,
Засияли вновь надежды…
Чей-то голос вторил в лад:
«Видно Бог его пометил
Своей кистью мировой,
Чтоб один на белом свете
Был с такою головой».
В ней роились мысли бойко,
Дальний строился расчёт,
И названье – «перестройка»
Дал тем мыслям Горбачёв.
Чтобы делом стали мысли,
А ЦКа помолодел,
Шеварднадзе из Тбилиси
В МИД министром прилетел.
Идеологов наметив,
Горбачёв прищурил глаз:
«Подойдёт Вадим Медведев,
Да и Яковлев как раз».
В руководство «перестройкой»
Ещё был введён томич,
Боевой партиец стойкий –
Лигачёв Егор Кузьмич.
Тут премьер корректно-строгий,
Уважаемый Рыжков,
Глянул с гребня «перестройки»
Поверх розовых очков.
Но уже запущен в дело
Был вселенский маховик,
И страна вся закипела
Будто старый паровик.
Первой выбрали задачу
Самых ближних рубежей,
И решили однозначно
Уничтожить алкашей.
По партийным директивам,
На собраниях, скорей
Поддержали коллективы
Государственных вождей.
Разлилась в эфире вольно
Пропаганды той волна
Свадеб, лишь безалкогольных,
Да поминок без вина.
В «винный» очередь с полмили
Наводила на слезу,
А в Молдавии рубили
Виноградную лозу.
Вскоре стал самим нам в тягость
Наш Варшавский договор.
И содружество распалось
Окончательно с тех пор.
На исходе большевизма,
Процветанья не суля,
Разразились катаклизмы –
Сохли реки и моря,
Вдруг, почти совсем не стало
Моря славного – Арала…
Удивлялся белый свет:
«Было море сотни лет!».
Грянул выбросом Чернобыль,
Вдруг, рассыпался Спитак…
Предсказанья Павла Глобы
Не сбывались всё никак.
Шла со скрипом «перестройка».
А куда?.. Народ не знал.
И пройти до места сколько
Никто прямо не сказал.
Горбачёв летал по миру,
Интервью кругом давал…
А в стране бесился с жиру
Сатана и правил бал.
Звездой стала, как актриса…
И признала вся страна –
Все дела ведёт Раиса,
Хоть в ЦКа не введена.
Титул дали ей примерить
Первой леди СССР…
Если нашей прессе верить,
На английский, бишь, манер.
Ввели новые словечки,
Как: консенсус, плюрализм…
А народ шёл по привычке
В развитой социализм.
Демократию примерив
Как рубашку на себя,
Распахнули миру двери,
Свой рубль быстро загубя.
Культивируя открыто
Порнографию и секс,
Умилялась вся элита…
Насмехался блудный бес.
Соцкультуру сдали даром
И подняли на штыки.
А по всем видеоканалам
Стали гнать боевики.
Под красивые вердикты
Разрастались, как во сне,
Национальные конфликты
В «перестроечной» волне.
«Архитектором» внушалось,
Что «процесс уже пошёл»…
Видно, подразумевалось,
Что всё будет хорошо.
Тут к идеям «перестройки»
Предъявив высокий счёт,
Ельцин выступил в итоге
И спросил: «А где расчёт?
Где же план того, что строить?
Кто покажет его мне?
Сколько это будет стоить?
Кто ответственный в Кремле?
Кто ведущие стратеги?
Пусть услышит весь народ.
Слишком много привилегий
Тем, кто сам давно банкрот…».
Принял, видно, эти строки
Горбачёв на личный счёт
И «прорабу перестройки»
Дал немедленно расчёт.
Чтоб, однако, недовольства
В массах не было, потом
Михаил Сергеевич просто
Компенсировал в другом.
Быстро имидж демократа
Он повысил, например,
В глазах Запада и Штатов,
Когда сдал им ГДР.
А потом заметил, глядя
В реформаторский проект:
«Физик Сахаров некстати
Где-то в Горьком много лет.
В перестройке он как кочка.
Нас в Европе не поймут!
Отпустить его, и точка,
Хотя он и баламут!
Новый нужен нам парламент,
Реформаторский при том,
Чтоб в стране сменить фундамент,
Не ударив в грязь лицом».
Стал народ не тот, что прежде –
Съезды стали волновать…
И забрезжила надежда:
Возродимся мы опять,
СССР преобразуем,
Экономику вперед
Подтолкнём, не забуксуем…
И достоинство придёт.
А, вот, жизнь пошла чуднее…
Депутатов разных рать
Стала с каждым днём наглее
Государственность терзать.
Рать «ливонская» трубила
Про особые права,
В «демократию» спешила
На вольготные хлеба.
Рать молдавская хотела
Одна яблочки вкушать,
И дела Молдовы смело
Лишь с Румынией решать.
А армяне и грузины
Возмутились: «Ах, вы так…
Мы из собственной «корзины»
Будем пить теперь коньяк».
И Татария спешила
Новый вытребовать сан.
Без раздумья вдруг решила
Вскоре зваться – Татарстан.
Не смолкала канонада,
И скрипела на зубах
Пыль от пушечного смрада
Из местечка – Карабах.
Тут Россия, как ни горько,
Поспешила заявить:
«Регионам прав дать столько,
Сколько смогут проглотить!».
И пошла в Союзе смута,
Разливаясь, как вода…
Впрочем, всё-то я не буду
Переписывать сюда.
Строить в ряд событья лучше –
Устанавливай подряд…
Но, вот, что сказать о путче?
Всё запутанней стократ.
Нет Советского Союза…
Вряд ли путч тому виной.
И не спрятать нам конфуза
За Форосскою стеной.
Но у власти те же люди,
Тот же сумрак над страной…
Что с Россией бедной будет,
Будет с нами и со мной?
Описать всё? Как остались
Без штанов и без штиблет,
Обедняли, истрепались?
У меня желанья нет.
Чтобы ближнее осмыслить
Да сложить ещё куплет,
Надо будет ещё выжить,
Продержаться пару лет.
За окном пока - что лето
Девяносто третий год.
Отложу перо на этом,
Без того полно забот.
Летописец по преданьям
Лучше зрит на расстоянье.
Вот и мне, чтоб описать,
Надо знать и осознать.