Чужбина

 

      Пустые травы разрослись у дома, припавшего к кривой клюке осины, засохшей, лет как десять.
 
      Пахнет глиной и перепрелой ломаной соломой.
 
      Всё как-то нереально, невесомо в забытом этом мире: паутина в окошках вместо занавесок; длинный кусок верёвки над дверным проёмом; ведро с дырой  и ржавчиной одето зачем-то на оглоблю; тихий ветер слегка колышет коврик на заборе.
 
      Дарованное от начала Света простое понимание предметов не предлагает тем для разговоров..
 
      Пустые травы разрослись у дома, в конце весны.
 
      Седой высокий вейник встал у калитки и благоговейно качает головой.
 
      Как в полудрёме гусынка ищет путь от гроз и громов к сараю, за которым муравейник уже "в колено".
    
       За углом  репейник внимателен, как старый вор на стрёме.
 
        Вот пьеса в лицах.
 
        Вот и весь сценарий о позабытой  родине, о счастье быть близким к чистоте земли и сини.
 
      Мы видим в Богом данном государе лишь нищеброда без любви, без власти, без прав.
 
      Мир наших душ  ему – чужбина. 

-----------------------------------------------------
*   Темпера;ция (от лат. temperatio — соразмерность,) — небольшое отклонение от текстовых интервалов, изменяющее первоначальное звучание текста
-----------------------------------------------------


Пустые травы разрослись у дома,
Припавшего к кривой клюке осины,
засохшей, лет как десять. Пахнет глиной
и перепрелой ломанной соломой.
 
Все как-то нереально, невесомо
В забытом этом мире: паутина
В окошках вместо занавесок; длинный
Кусок верёвки над дверным проёмом;
 
Ведро с дырой  и ржавчиной одето
Зачем-то на оглоблю; тихий ветер
Слегка колышет коврик на заборе.
 
Дарованное от начала Света
Простое понимание предметов
Не предлагает тем для  разговоров.
 
 
Пустые травы разрослись у дома,
в конце весны. Седой высокий вейник
встал у калитки и благоговейно
качает головой  (как в полудрёме).
 
Гусынка ищет путь от гроз и громов
К сараю, за которым муравейник
Уже - в колено. За углом  репейник
Внимателен, как старый вор на стрёме.
 
Вот пьеса в лицах. Вот и весь сценарий
о позабытой  родине, о счастье
быть близким к чистоте земли и сини.
 
Мы видим в Богом данном государе
лишь нищеброда без любви, без власти,
без  прав..   Мир наших душ  ему – чужбина.