Торчит кособокая груша в окне
и в кухню заглядывает полупьяно...
Зелёная скатерть... Искрятся на ней
два скорбных стакана...
Я пью обжигающий чай сам с собой,
несладкий, как бренные дни наши. Впрочем,
при чём же стакан здесь случайный, второй?
- А так одиноче!
... Что ж, выбрав одну из возможных дорог,
и всё без оглядки, и нетерпеливо
я к вам продираюсь сквозь чертополох,
лопух и крапиву...
И пусть не в ладах я с судьбиной моей,
которую век на булавку нанижет, -
но свет невечерний тут виден острей,
желанней и ближе,
за то, что чужой мне оплачивать счёт
печалей и радостей разного сорта,
и переполнение сердца ведёт
к разрыву аорты.
Забрезжит закат в удивлённых глазах:
по образу братьев Бориса и Глеба
зияющей бездны пугаться нельзя
в предчувствии Неба!
... Брюзжит холодильник, и чайник поёт,
и в воздухе плаванье горького чая...
Сижу за столом - а служенье идёт!
И дале -
молчанье...
22.06.2009