Дурнишник ощетинился крючками
как часовые частоколом встречи,
на отмели, блеснувши чешуями,
блеснули окуни, нечаянно замечены.
Горит змеиный горец над водою
в оправе изумрудной камыша,
его двойник зеркальный стебли моет.
Я вёсла поднял и, едва дыша,
не распугать бы взмахом или всплёском
отпущенную Богом тишину,
с листами, распрощавшимися с лесом,
плыву с теченьем в юг, навстречу сну.
7.10.1984