На стенке новый календарь.
Меняет лик седого старца
на щёки пухлые январь,
желая школьником остаться.
Белеют ровные поля
вокруг лесов, копящих силу.
Стирает ластик февраля
январских дождиков чернила.
Потом приходит скучный март,
апрель вползает осторожно
со стопкой новеньких плацкарт,
с надеждой железнодорожной.
Горячий май в набаты бьёт,
а дальше… Что гадать напрасно?
Перевернем, придёт черёд,
и чёрный лист, и листик красный.
Опять возьмём на карандаш
ошибки выцветшего лета.
А календарь худеет наш.
И неизбежно это.