Я стоял у подъезда. Курил.
Зябко было, однако.
Дрожь пробегала по моему телу мелкими гвоздиками звезд восходящего ночного неба. Короткого, как писк сигареты, и бесконечного, как моё ожидание.
Бесполезно грызть фильтр сигареты. Я так и не научился сочинять хокку. Хокку прозрачного дыма моего ожидания.
Скрипнула дверь подъезда.
Какая-то женщина вышла из тьмы и чиркнула дешевой китайской зажигалкой в надежде закурить. Искры кремня на мгновение озарили ее лицо, и оно тотчас же погасло.
Я почувствовал то, что женщина нервничает. Я знал то, что ей сейчас не хватает именно этого маленького тепла тонкой дамской сигареты.
Я знал это, и сам начал понемногу нервничать.
Я видел, что она вышла в подъезд в одних тапочках. Мне не хотелось думать о том, что с нею случилось и почему она вышла сейчас в мою ночь в чужих тапочках. Я видел ее тонкую незажженную дамскую сигарету и то, как дрожат ее пальцы.
Дрожь насквозь пробирала ее всю обманчивым всплеском тепла майской московской весны, утопающей в высоких звездах, как взрыв цветущей нараспашку черемухи.
Как свет чьей-то далекой надежды в ночи.
- Не мучайтесь Вы так! - сказал я чужим тапочкам, поднося к тонкой сигарете огонек своей зажигалки.
- Благодарю! - услышал я в ответ, спустя некоторое мгновение.
И легкий, как запах цветущей черемухи, выдох растворился в дымке московских улиц, едва касаясь кончиками своих благодарных пальцев моих холодных рук.
Майскими холодными ночами.
3 мая 2016