В последний выдох все сольются вдохи,
как ручейки встречаются в реке
и ощутишь себя ты одиноким,
и пульс замрёт в откинутой руке.
Всё станет нереально незнакомым
и даже тот, кто был тебе знаком,
ты полетишь сознаньем невесомым
но с болью, как по у'глям, босиком.
Кто был когда-то всем, тот жалкий пепел,
который ветер вечности разнёс,
что может быть предательства нелепей
из-за проли'тых понапрасну слёз.
О, эти показушные рыданья,
которым мог театр рукоплескать,
лишь были сумасбродным оправданьем,
чужие губы страстно целовать.
Все поцелуи, тел соприкасанье
воспримутся, как ложь и мишура…
Проступят новой жизни очертанья,
в которой невесомость - не игра.
Ты полетишь в ней кем-то в даль ведомый,
как осень гонит перелётных птиц,
и нет возврата к прежнему из комы,
лишь слабое дрожание ресниц.
Поверь, что так когда-нибудь случится
и тело отделится от души…
Зачем же медлить в ком-то раствориться?
Пока живёшь – надейся и спеши…