Над Пискарёвским дождик плакал тихо,
Свинцом тяжёлым тучи налегли,
Здесь под землёй лежит блокады лихо.
Здесь те, кто жить хотел, но не смогли…
Шагали мы, держа в руках гвоздики
И «капли крови» - алые шары,
Как символ горькой памяти великой,
Их к монументу Родины несли.
И марш звучал оркестра духового
И, замирая, в скорбной тишине,
Летело к небу поэтическое слово –
То школьники читали о войне.
То гневно, то печально, то с надрывом,
Берггольц и Юли Друниной слова.
А дождик плакал, шел без перерыва,
Но как же правда в тех словах жива!
И слёзы ветераны не скрывали,
Ведь вспоминали каждый о своём,
У многих же родные здесь лежали,
И те молили Бога об одном,
Чтоб никогда на всей земной планете
Такого не случилось у людей,
Чтоб старики, и матери, и дети,
Безвинно погибали в той беде.
Цветы возложены. И мы в печали
Идём назад – продолжить свой маршрут,
И капли крови - шарики взлетали,
Как наш сердечный, пламенный салют.
И вдруг над кладбищем на небе мглистом,
Где шарики алели в вышине,
Клин журавлей огромный появился!
И вспомнился Расул Гамзатов мне.
О, как же прав он был, что «все солдаты
С кровавых, не пришедшие, полей,
Не в землю нашу полегли когда-то,
А превратились в белых журавлей…»
Мне кажется, что сам Расул Гамзатов,
Летя в клину том, глянул на меня,
И свой привет он мне послал, как брату,
Чтоб вспомнила о нём сегодня я.
Теперь я верю, что с тех пор поныне,
Кто здесь легли в те страшные года,
Взлетели в небо к стае журавлиной,
И каждою весной летят сюда.
30.05.16 г.