В западне - маме моей посвящаю

            

        Моя мама, Нежурко (Таткало) Галина
        Ивановна – инвалид 1-й группы Великой
        Отечественной Войны, принимала участие
        в боевых операциях на Волге, северней
        Сталинграда,при освобождении Донских
        степей и станиц, Мелитополя и многих
        сёл Запорожской обл. санитаркой или
        как тогда называли - санинструктором.
        В данном произведении описан боевой
           эпизод из её фронтовой жизни.
        В этом году ей бы исполнилось 100 лет.   

               
       Давным-давно, когда я был еще ребенком,
       На День Победы ветеран гостил у нас -
       Седой майор, а может быть даже полковник,
       Сейчас не помню точно, помню лишь рассказ:
             
       Шел бой за холм степной, где враг засел проклятый.
       Горела рожь вдали и вился дым столбом.
       Стояли насмерть в поле том бойцы - солдаты,
       Что защищали Землю, Родину и Дом.
             
       Был дан приказ бойцам: под сенью грозной ночи
       Атаковать в броске засевших там врагов.
       Все побежали в смертный бой, что было мочи -
       Земля гудела от солдатских сапогов.
             
       А впереди солдат, на грозном в битве танке,
       Летел вперед лихой, обветренный комбат
       В танковом шлеме, как в Гражданской на тачанке,
       И встрече с ним в бою любой был враг не рад.
             
       А под броней, внутри, помимо экипажа-
       Девчонка юная и статная собой:
       В военной форме, с пистолетом грозным даже
       И с сумкой санитарной - тоже рвалась в бой!
             
       Враг не дремал в ночи, из пушек бил отменно.
       Осколки градом колотили по броне.
       Но нужно было выбить гада непременно,
       Не дать возможности погибнуть всем в огне.

       Вдруг страшной силы взрыв прервал полет комбата -
       Слетела гусеница с танковых колес,
       А в уши будто кто-то нагло сунул вату
       И едкий дым душил, слепил глаза до слез.
             
       Танк закружился резво, мертво сел на днище.
       Еще удар! Механик издал тихий стон:
     "Сестра... Сестра... письмо родным... за голенищем..."
       И вдруг обмяк и завалился набок он.
             
       Третий снаряд заклинил люк танковой башни
       И град осколков грудь комбата прочесал,
       А грозный танк засел в бороздах вязкой пашни,
       Таким беспомощным железом вмиг он стал.
             
       Очнулась девушка от стона командира:
      "Воды... Воды..." - едва слетало с бледных губ,
       Но от контузии сестру саму водило,
       В ознобе зуб ее не попадал на зуб.
             
       Стальную боль она в висках преодолела,
       Обмыла раны командира, в темноте
       Забинтовала грудь бинтами, как сумела,
       Хоть неудобно было в этой тесноте.
             
       Стрелок-радист, совсем глухой от силы взрыва,
       Он в тишине ночной вдруг громко закричал:
      "Молись, сестренка! Слава Богу, что мы живы!
       ...Да, жаль механика!" - и тут же замолчал.

       Степной рассвет уже пришел на поле боя.
       Фашистский "Тигр" во ржи спокойно догорал ...
       В тридцатьчетверке наших было только трое,
       Один из них в глухом беспамятстве стонал.
             
       Пытались выбраться из танка - бесполезно:
       Снаряды точно попадали в эту цель.
       И покорежилось, заклинило железо,
       Осталась целою лишь смотровая щель.
       
       А солнце выше поднималось над землею
       И жар космический несло в своих лучах.
       А наши трое задыхались под бронею,
       Вторые сутки - ни росинки на губах!
             
       Вода ушла тогда на раны командира.
       Не умереть троим - в НЗ полно еды,
       Но не приветлива стальная их квартира -
       В канистре нет у них ни капельки воды!
             
       Жара дневная накаляет бронь стальную,
       А ночью сырость пробирает до костей.
       То в жар, то в холод вдруг бросает грудь больную,
       А тут сам черт прислал нежданных к ним гостей:
             
      "Рус панцир шлехт!", - сказал фашист и помочился
       На развороченное взрывом колесо.
       Другой под двигателем быстро примостился, -
       Его от сытости, наверно, пронесло.
             
       Но, слава Богу, эти двое удалились
       И напряжение свалилось с плеч долой.
       А ведь из танка глухо стоны доносились
       И можно было расплатиться головой.
             
       Четвертый день. Он не принес своей прохлады.
       Короткий дождик им привет с небес прислал,
       Но и тому дождю они безмерно рады.
       А забинтованный комбат стонал, стонал...
             
       На пятый день наши войска прорвались снова,
       Но в шуме боя ничего не услыхать,
       Хотя стрелок-радист, не говоря ни слова,
       Все продолжал ключом стучать, стучать, стучать...
             
       И снова пала тишина на поле боя.
       Обидно стало нашим узникам до слез -
       Опять палит жара и нет над головою
       У них ни облачка, ни тени от берез.
            
       И снова смерть над танком крылья распластала -
       Жара и жажда доконает видно всех.
       И наша девушка терять сознанье стала,
       Но рядом слышит вдруг она девичий смех:
             
      -"Смотрите, девочки! Ведь танк из нашей части!"
       И кто-то глазом к щели смотровой  приник.
      -"Да там живые люди есть! Какие страсти!"
      -"Сюда! Сюда врача!" - извне донесся крик...
             
       Пришла летучка. Люки танка расклинили
       И спертый воздух в нос ударил мастерам.
       В печальном трауре их лица вдруг застыли,
       Когда увидели они, что было там.
             
       Когда механика на воздух выносили,
       От тела кожа отделялась на руках...
       Друзья в печали низко головы склонили
       И схоронили побратима бренный прах.
             
       Комбата быстро положили на носилки
       И прежде чем его отправить в медсанбат,
      -"А в танке кто же Вас выхаживал?" - спросили,
      -"Сестра..." - шепнул врачам очнувшийся комбат.
      
       На свежем воздухе от радости свободы
       Вдруг закружилась у девчонки голова ...
       И, вспоминая боевые эти годы,
       Я выражаю благодарности слова:
            
     - Спасибо, мамочка, что смерть ты победила,
       Большое мужество в себе самой нашла,
       А ведь меня тогда под сердцем ты носила
       И в отчий дом родной с ПОБЕДОЙ ты пришла!

       Ты все прошла в войне: окопы, раны, беды.
       И я отцом давным-давно уж дважды стал,
       Но каждый год весной, на майский День Победы,
       Блестят - в твоих глазах слеза, а на груди - металл.


       Фото моё, из семейного архива.