Папе и маме
Я не умею говорить
слова любви и почитанья.
Поступков будничная нить
в сто крат достойнее признанья.
Я не берусь судить о том,
каким аршином душу мерить.
Всяк свой судья.
А жизнь потом
потомкам суждено поверить.
Мы чтим в родителях исток -
судьбы и совести начала.
И наш исход наступит в срок,
оговорённый изначально.
Что мы оставим после нас?
Труда плоды или плевелА?
Горит огонь или угас -
несокрушимой нашей веры?
Что детям передать смогли?
Сумеем ли ответить честно?
Грядущая судьба Земли
ответом станет повсеместно.
1985