Действие III.
Картина 1. Златоуст, февраль 1981 года
(Трамвайная линия между старым и новым городом. С одной стороны огоньки близких домов и зарево над металлургическим заводом. С другой стороны вдалеке опушка соснового леса, взгорок, смутные очертания небольшого моста и за взгорком снова далекие огоньки жилых домов).
Словно муха, ползущая меж горбами верблюда,
Трамвай из искрящейся изморози груды
Переваливает через пологие Златоустья взгорья,
Сыпля искрами с дуги, как цветами цикория.
Сизые рельсы негромко скрипят.
Темень вокруг, пассажиры зевают.
Вдруг вагоновожатой приковывается взгляд
К странной преграде на пути трамвая.
Из глубокого сугроба вдоль укатанной линии,
Вся искрящаяся, как белоснежно-хрустальные лилии,
Вываливается компания под луч яркой фары:
Молодой человек и в шубках девушек пара.
Вагоновожатая нервно ручку дергает,
Хорошо, что трамвай — не электричка скорая.
Пассажиры вскрикивают, кто-то носом ударился,
Катится картошка, которой работяга затарился.
Вагоновожатая кричит, переднюю дверь открывая:
Так ведь можно угодить под колеса трамвая!
А в ответ гвалт веселый и сияющие смехом глаза.
1-я девушка — Алена
— Ну, вы же успели включить надежные тормоза.
Простите, но нам до «Туриста» надо добраться,
А трамвай Ваш последний, и нас Вы конечно не ждали.
Не близко гостиница, а мороз смог и под шубы добраться,
Ну, мы и решили согреться и в сугроб по дороге упали.
А тут, словно в детстве из сна новогодний подарок:
Вдали перезвон и сияние окон и фары.
Здесь нет остановки, но что же нам было поделать?
Молодой человек — Сергей
— Девчонки! Долой пятаки и всякую прочую мелочь!
От всей кутерьмы с остановкой и после незлой перепалки
Заводился трамвайный народ, заворчал, на сиденьях заерзал.
Корили, конечно, но ребят по-хорошему жалко,
Мороз нешутейный, на лету бы и галка замерзла.
И тут же вопросы: надолго ль, зачем и откуда?
2-я девушка — Надя
— Мы здесь на заводе, дипломники института вечернего.
В общаге ремонт, поселиться сочтите за чудо.
Но старший — в «Турист», пошептался с директрисой наверное.
Кивнула на спутника, тот смущенно брови нахмурил.
Но тут же улыбка.
Сергей
— Есть скатерть с собой самобранка.
Пришлось поделиться — конфеты, с икоркою банка.
Командировочный опыт, научен на собственной шкуре.
И чтобы отметить приезд, закатились в кафешку.
Сокурсники наши остались в тетрадях копаться,
Расчеты, таблицы да формулы — все вперемешку,
А нам захотелось до практики чуть оторваться.
Но вот и гостиница, сосны, вдоль леса речушка,
Тропинка блестит, а луна, как на ёлке игрушка.
Трамвай зазвенел на прощанье и вполз через мост на подъем,
А троица споро бегом к освещенным дверям с козырьком.
Картина 2. Гостиница «Турист»
(Четвертый час ночи. На площадке третьего этажа, свесив ноги между стойками балюстрады, сидят Алена и Сергей. Они разговаривают в полголоса.)
Алена
—О чем ты задумался? Взгляд твой в туман уплывает.
Мечтаешь о чем-то? А может быть просто усталость
Сегодняшний день суматошный клубком намотал и взывают
Все чувства к покою, до утра немного ж осталось.
Сергей
— Ты знаешь, что день этот можно назвать несомненно вчерашним,
И столько забот навалилось и столько сумбурных событий,
Но я не могу, как ни странно, сказаться хоть каплю уставшим,
И то, что я чувствую нынче, поверь мне, во сне и не снилось.
Я думал о том, что судьба не напрасно сплетает маршруты
И знаки свои расставляет со стрелками на перекрестках.
И есть еще время, чтоб выяснить, что приготовлено к утру,
Когда золотое светило рассыплет над миром янтарные блестки.
Сейчас я старался в душе воссоздать из малейших деталей
Тот вечер, когда в институте тебя я увидел впервые,
И как декорации — стены в уныло-коричневом в памяти встали
И в синем по верху, а сзади девчонки, как мне показалось, чужие.
Алена
— А я рассердилась тогда на тебя, ты сказал, что я здесь не училась,
Хотя и таилась в словах твоих правды какая-то доля.
Работа на кафедре и в ректорате подруги, вот так получилось,
Сдавала шутя все предметы, сокурсникам глаз не мозоля.
Сергей
— Но после я помню, вдруг словно повеяло с моря прибоем соленым
И пряностью терпкой нежнейших цветов на кустарниках сизых.
Тот призрачный бриз мне доставил как зов твое имя Алена,
И зов тот бериллами четок на нить в моем сердце нанизан.
С тех пор мне мерещилось всюду лицо твое с тенью скользящей улыбки
И глаз твоих тайна за бликами ранне-жемчужного утра.
Легчайшей походки звучанье под вечера синего аркою зыбкой,
И голоса капли, упавшие с листьев на струны гитары как будто.
Впервые, когда ты пришла на занятия в группу, то мне показалось,
Что ты залетела сюда лишь случайно, быть может проведать подругу.
У всех остальных на плечах груз заботы, тень скуки, усталость,
А ты словно вышла секунду назад из хмельного, веселого круга.
Я видел твою бесшабашную дерзкую юность, задор и беспечность.
Ожили картинки на ветхих страницах, что мальчик листает:
Ремесленник в фартуке что-то кует в мастерской, может целую вечность,
А в дверь заглянула принцесса с пажами, и солнце на прядях блистает.
Но книга захлопнулась. Стулья, доска на стене с цепью формул и чисел.
За окнами морось и ветер в прохожих последние листья кидает…
Пытался за хвост ухватиться процессов в расплаве, но таял их смысл.
Унылый ноябрь день привычно докрашивал в темень малярною кистью.
Прошли два часа, отзвучали последние жестко-квадратные фразы.
Народ зашумел, собирая тетради, стекая к обыденным мыслям.
Я даже не видел, как ты ускользнула движеньем невидимым глазу.
Закрылись у бабочки крылья, истаяла тень их, подобно порхающим листьям.
Коробочкой память. Надеюсь простишь мне мое многословье.
Прошу, если можешь, останься сейчас, не исчезни звездой по утру,
Подарок тебе у меня есть и только одно лишь условье
Не смейся, дослушай все то, что тебе возвратившись прочту.
(Сергей уходит в свою комнату и возвращается с тремя листочками бумаги. Наверху первого заглавие — «Зимняя сказка». Алена несколько удивленно смотрит на Сергея, но, судя по всему, листочки ее заинтересовали).
Сергей начинает читать
— Не спится мне, в проем ночной оконный
Заглядывают сосны, снег идет.
Прохладный воздух лёгкий и несонный
И время, как по капелькам, течет.
А мысли мерно, плавно, словно в санках
По колее заснеженной ползут.
Кусты в пушистых шубках и ушанках,
Как дети от меня чего-то ждут.
Ждут сказки, без конца и без начала,
Но обязательно, чтоб доброю была.
С хрустальным звоном звездочка упала
И сказка незаметно потекла…
В одном краю, не ближнем и не дальнем,
Жил человек, не молод и не стар,
Не знатен, но по прихоти случайной
Ему судьбой был дан чудесный дар.
В его саду заросшем, возле клена,
Бил родничок прозрачною струей,
По камешкам бежал волной студёной
И все болтал немолчно сам с собой.
Усталый путник, заглянув в калитку,
Мог получить прохладу и покой,
Воды напиться, посидеть минутку
Под ласковой зеленою листвой.
А уходя из маленького сада,
Он становился чуточку добрей.
Так родничка немолчного прохлада
Одаривала исподволь людей.
Но вот однажды старую калитку
Открыла юной девушки рука,
И солнце луч вдруг золотую нитку
Вплел в трепетную струйку ручейка…
Что было дальше — я и сам не знаю.
Там на странице есть еще стихи,
Я не успел прочесть их. Сумрак тает,
И прокричали третьи петухи…
И пока, словно эхо, стихами последние строчки,
Севшим голосом чуть хрипловато продолжил Сергей
Говорить, возвращаясь к признаньям, где не было места для точки,
Где вопросы толпились у полураскрытых ожидания зала дверей.
Сергей
— Когда на кафедре перед практикой нашей
Зачитывали списки по группам, не скрою,
Мне стало так радостно и чуточку страшно,
Я не мог поверить в везенье такое.
Оказалось, что мы с тобой в одной группе
И наше направление — заснеженный Златоуст.
Пора было вспомнить о долгополом тулупе,
Я в нем, как извозчик, держатель засаленных узд.
Договорился оформить на работе командировку
Чтоб были финансам пошире границы.
Купил «столичную» полулитровку
И всяких припасов, доступных в столице.
Время поездки представлялось наброском,
Путем наугад сквозь туманную завесь.
Я был, как ни странно, неуклюжим, неловким,
Питая к нахалам затаённую зависть.
И только когда на Казанском вокзале
Твоя мама попросила присмотреть за тобой,
Какие-то голоса мне на ухо сказали,
Что нервному напряженью пора дать отбой.
Я ответил, что ты будешь любимым ребенком,
Ты и выглядела ребенком в этот момент,
В шапке пушистой игривым волчонком,
У которого шалостей полный ассортимент.
Прочь заскользила суматоха перрона.
Лайнером многопалубным Москва уплыла.
За окном провожающей летела ворона.
Поезд ускорился, ворона отстала.
Вагон стал похож на курортный поселок,
Много суеты, незнакомые лица.
Обладатели «жилища» нижних полок
Гадали, когда можно будет веселиться.
Я ехал, как барин, в вагоне купейном,
Где сразу собралось наша будущая компания.
Проводница в застиранном переднике пикейном
Чай предложила и печенье без названия.
Но мы на столике дорожный запас
Разложили, не экономя, не загадывая на будущее,
И только за полночь верхний свет погас
По просьбе соседей, носами клюющих.
Ты по началу ко мне относилась
Слегка отстраненно, как к старшему руководителю.
А я следил, чтобы все вершилось
В рамках общепринятых правил, но не слишком бдительно.
И все это время во мне что-то пело,
Я не мог наглядеться на тебя вблизи.
Сердце, казалось, сказать хотело:
Машинист, помедленнее нас вези.
Из купе мы перебрались в суетливый плацкарт,
Где ехали все остальные ребята.
Но здесь уже тоже сменился азарт
На вялость хмельную и подушек объятья.
Еще полчаса простояли в тамбуре,
Где холод смешивался с табачным дымом.
За изморозью, похожей на размазанное пюре,
Всплывали огоньки и пробегали мимо.
Основная поездка казалось приятной
Книжкой с картинками, в них твой образ в деталях.
За окнами километры страны необъятной
Скользили по нитям рельсовой стали.
Сергей обращается к Алене
— А тебе что-нибудь за поездку запомнилось?
Ты наверно впервые не на отдых ехала?
Алена со смешком прядь волос отбросила.
Алена
— У меня что-то в памяти большая прореха.
(За все время, пока Сергей вспоминал поездку, на неярко освещенной половине сцены перемежались обрывки прощания на вокзале и вагонной суеты.)
Картина 3. Гостиница «Турист»
(Сергей возвращается с завода, где договаривался о получении материалов для дипломных работ. На крыльце гостиницы раскрасневшиеся Алена, Надежда и их сокурсник Анатолий в драповом пальто с каракулевым воротником в обществе незнакомого молодого человека в спортивной куртке и плотных брюках с эластичными манжетами. Алена о чем-то с ним оживленно разговаривает. Сергей нахмурился, почувствовав какую-то неясную тревогу. Увидев подходящего Сергея, Алена обращается к нему.)
Алена
— Ты знаешь, здесь рядом санная трасса. В гостинице детская команда из Минска. Мы познакомились с их тренером, Тарасом
(кивает на стоящего рядом незнакомца).
—Он предложил прокатиться без риска
С последнего виража, где разгон небольшой.
Мы ходили на гору, но я не решилась.
А вот Толя скатился со спокойной душой,
С пивом в кармане и бутылка не разбилась.
Говорит, что у него захватило дух.
На горе так красиво, всюду сосны и ели,
Снег, как вылезший из подушки пух,
После вчерашней небольшой метели.
Тарас предложил посидеть вечерком,
Когда подопечные его угомонятся,
За круглым столом, так сказать, с «чайком»
И наши запасы любые сгодятся.
Сергей (подавляя досаду)
— Я не готов к такому застолью,
Могу поделиться бортпайками заветными.
Поручаю свою миссию герою Анатолию,
Мне сегодня разбираться с чертежами проектными.
Вам ведь нужны материалы к диплому,
Буду выбирать, что достойно внимания.
Завидуя в душе тренеру крутому,
Кусая локти и подавляя рыдания.
Ну, это шутка,
(с долей соли, подумал)
Я же не нянька, а вы дети большие.
Одел на плечо с чертежами сумку
И шагнул через двери в холл распашные.
Картина 4. 5-ти местный номер,
Где живет мужская часть группы.
(Первый час ночи. Входит Алена. Она явно смущена. В номере один Сергей. С улицы слышны смех и возня. Кто-то лезет по пожарной лестнице с балкона. Сергей лежит одетый, закинув руки за голову. Он видит Алену, но делает вид, что не замечает ее. Алена подходит и, теребя Сергея за рукав, спрашивает).
Алена
— Скажи, у тебя нет ли случайно шпрот?
Очень хочется шпротинку с хлебом.
И еще холодный вишневый компот.
Зря ты с нами сегодня не был.
Сергей (с горечью в голосе)
— Ты могла бы понять, как к тебе отношусь.
Я наверно не в праве от тебя что-то требовать.
Ты, по сути, ребенок, на себя только злюсь,
Что позволил надежде вознестись в мыслях в неба гладь.
Внезапно Алена наклоняется и целует Сергея.
Как касанье оголенного электрического кабеля,
Ощутил поцелуй он, от счастья немея
Кораблем перед спуском торжественным со стапеля.
И, запутавшись пальцами в прядях волос,
В тихий шёпот вместив миллионы признаний,
Он ростком в волшебства бесконечность пророс,
Где живут чудеса самых смелых мечтаний.
Картина 5. Москва, середина марта 1981 г. Улица в районе Печатники
Сергей подходит к подъезду дома,
В котором с семьей проживает Алена.
Окно у подъезда с занавеской скромной,
Первый этаж. Стены в пятнах зеленых.
На звонок почему-то дверь не открылась,
Но за дверью чуть слышен шелест шагов.
От звонков безответных сердце забилось.
К такой ситуации был Сергей не готов.
Вышел на улицу. За занавеской мелькнуло
Сердитое лицо пожилой женщины.
В тревоге и непонимании камнем тонуло
Радостное тепло от встречи обещанной.
Минут через двадцать хожденья под окнами
И звонков, будто булькающих в вязкую жижу,
Сергей увидел фигурку знакомую,
Алену в пальто и в шапочке лыжной.
Она размахивала пакетом с продуктами
И совсем не торопясь приближалась вдоль дома.
Об ногу, в сапог высокий обутую
Билась в пакете бутылка «боржома»
Алена вплотную подошла к Сергею,
Взяла его за локоть свободной рукой
И заговорила немного смущенно робея.
Алена
— Сообщенье моё разбило домашний покой.
Маме сказала, что мы хотим быть вместе,
Сказала, что ты развелся, что у тебя есть дочь.
Мама не рада такому известию.
Мы проговорили вчера всю ночь.
Бабушка кричала, что не пустит тебя на порог,
Мама успокоила ее еле-еле.
Твоим родителям вышел отпуска срок,
Ты звонил, что они прилетели.
Мама хотела бы с ними встретиться,
Она, скрепя сердце, поддержит меня,
А у меня в мыслях желание вертится
Бежать, сломя голову, как от огня.
Не сердись, что тебе говорю такое,
Видимо я не готова для свадьбы.
В Златоусте меня понесло, как рекою,
А дома с сомнениями не могу сладить.
Сергей, казалось закаменел от тревоги,
Все чувства в горле застряли комом,
И только сказал
Сергей
— Потерпи немного,
Давай пока займемся дипломом.
Картина 6. Печатники, три дня спустя
(Сергей и Алена в квартире одни. Мама и бабушка на целый день уехали к Алениному брату, Саше. Сергей переносит с синек на миллиметровку детали проект цеха к диплому Алены, Алена по справочникам пытается рассчитать экономическую эффективность исследовательской работы Сергея. Желая передохнуть, Сергей спрашивает)
Сергей
— Алена, расскажи о семье своей.
Отец твой, я знаю, был военным летчиком.
Его уже нет, вас было трое детей.
Маме досталось судьба нелегкая!
Алена
— Папа и мама жили в Клину,
В одной школе учились в два года с разницей,
А встретились в Москве, но тут войну
Немцы начали, через месяц, кажется.
Мама из-за болезни консерваторию бросила,
Перешла в пищевой и этим спасалась.
В тёткиной квартире с сорок первого с осени
До сорок четвертого одна оставалась.
Папа из лётного попал в Сталинград,
Но за время боев — ни одного ранения.
Сбитые самолеты, полдесятка наград,
В сорок пятом — Румынии освобождение.
Послевоенная Ахтуба, на Дону Ростов
В Ростове родился старший брат, Витя.
Через три года там же, крепыш будь здоров,
Появился Саша, приходите, смотрите.
Перевод в Астрахань, машина с водителем,
Огромный кабинет в Астраханском Кремле.
В Астрахани на радость обоим родителям
Приспичило появиться уже мне.
Но тут сокращенье Советской авиации,
Хрущевская идея ракетной мощи,
Папу, кажется, понизили в звании,
Перевод в Подмосковье, как кость бросили.
Погиб он уже в шестьдесят втором,
В день, когда в космос полетел Гагарин.
Маме сказали, что сердце сдало,
Дотянул до земли, но случилась авария.
Для неё это был тяжелый удар,
Любила отца и всем сердцем знала,
Что жизнь их совместная — чудесный дар,
Хоть та и продлилась слишком мало.
Я папу не помню почти совсем.
В шестьдесят втором мне было четыре,
Помню, улыбался всегда и всем,
И сильные руки — тренировался с гирями.
Мама пошла в школу работать.
Тогда еще в школах были пенье и музыка.
Ее не сломили беда и заботы,
Вдовьи заботы тоскливо-будничные.
Она не показывала, что ей тяжело.
Мы были опрятны — бабушка шила.
Ездили к морю, где небо светло.
Помню, возилась в лужицах ила.
Упорно заставляла всех троих выучиться.
Витя — компьютерщик, Саша — художник.
Алена обращается к Сергею
— Слушай, экономика так и не движется.
Думаю, с биографией заканчивать можно.
Картина 7. Май 1988 г. суббота.Дача в Алабушево.
Запахом старым дом ворожит.
Дверь треть столетья уже разменяла.
Кован засов. Пред верандой стоит
Яблоня с белых цветов одеялом.
Вещи-реликвии: узкий буфет,
Ломберный стол, с шишаками кровати.
В рамочке фотке почти сотня лет:
В форме, в фуражках мужчины, как братья —
Дедушка с кем-то из однополчан.
Рядом овальный портрет папы с мамой
В «красном» углу восковая свеча,
Лик потемневший за лаковой рамой.
Слышен на улице шум голосов,
Звякают чашки звоном трамвая.
В доме оставим буфет и засов,
Выйдем к беседке, к дачному чаю.
Здесь за столом, как с картины точь-в-точь,
Бабушка, мама, два брата, Алена,
Вити супруга и школьница-дочь,
Сбоку Сергей, с ним Артем на коленях.
Щеки надуты, внизу полосат,
Сверху пшеничен и шапка-авоська.
Тёма вниманию общему рад,
Липким вареньем испачкана моська.
Маша, Витина дочь (обращаются к Сергею)
— Дядя Сережа, Вы нам обещали
С Тёмой поехать на пруд на тележке.
Мы и припасы в дорогу собрали,
Сушки, печенье, конфеты, орешки.
Мила косится и губы сжимает.
Милу пугает поездка такая.
Мила (Витина жена)
— Что, если дети завалятся в яму!?
Маша на маму смотрит упрямо.
Наталья Алексеевна (бабушка, тоже обращается к Сергею)
— Майская пенсия нынче пришла.
Будет, Сережа, тебе порученье:
Гале скажу, чтобы денег дала,
Съездишь в Москву по утру в воскресенье.
Там, в «Елисеевском» кофе купи,
Черной икры и коньяк — четвертинку.
Только хороший, наклейку смотри,
Звезд чтобы пять, на картинке — лезгинка.
Все затаились, притихли слегка.
Мама конечно перечить не стала.
Алена
— Надо ж копать и парник остеклять
Как бы в пространство Алена сказала.
(После чаепития Сергей выводит из сарая на улицу велосипед с прицепом. Дети деловито забираются в старое оцинкованное корыто на колесах.)
Чудо-каракатица
По дороге катится
За велосипедом
Следом, следом, следом.
Корыто на колесах
От коляски детской.
Важнее нет вопроса,
Куда прохожим деться.
Велосипед виляет
Прицеп детьми нагружен.
Собака хрипло лает,
В глазах собаки ужас.
Промоины, ухабины,
Гремит тележка жестью.
Артем и Маша радостно
Повизгивают вместе.
Алена, Витя, Мила
Колонной демонстрации
Спешат во след уныло
В смятенье и прострации.
Картина 8. 1995 г. Дача в Алабушево.
(Сергей доделывает последнюю грядку и говорит стоящей рядом с граблями Алене.)
Сергей
— Кажется, всем здесь становится тесно,
И перепалки с порядком работ
Мне надоели и не интересно
Дом подновлять и копать огород.
Димка с Наташей хотели участок
Свой отдавать, чтобы брать в Киржаче.
Места там много и денег напрасно
Мы не сожжем, так сказать на свече.
Димка сказал, в часть зачета за сделку
Нужно помочь разобрать старый дом,
В новой постройке обшивку, отделку
С лестницей вместе закончим вдвоем,
Так что к оплате останется мало,
Деньги с заказов пока накоплю.
Ты бы присела, ты тоже устала.
Знаешь, я очень вас с Тёмкой люблю.
Картина 9. Москва, Парковая ул. Квартира Алены и Сергея. 2000 год.
(Прошло несколько лет, трудных для семьи. У Сергея и Алены появились проблемы с работой, дома часто случались ссоры, даже скандалы. Тёма в недоумении смотрел на родителей и постепенно замыкался в себе. Даже обустройство новой дачи не приносило былой радости. Слава Богу, что школу закончил достойно, но с дальнейшим образованием — полная неясность. Алена и Сергей сидят на кухне в своей квартире.)
Сергей
— Что-то неладное в жизни подчас
В годы последние с нами творится,
Вроде в за пазуху кто-то натряс
Мелких колючек и ну веселиться.
Пыл охладел и цветенье любви
Словно морозом побито, завяло.
Ты похождения видишь мои,
Ревность все точит острое жало.
Я от бессчетных придирок устал,
Ты в одиночестве часто тоскуешь.
Тёмка ушел, словно нить оборвал.
Смотришь и черные масти тасуешь.
Алена
— Мы, как два путника слегка подслеповатых,
Бредем, не ведая, куда хотим попасть,
Сбиваем ноги на булыжниках щербатых
И на обочине раскисшей месим грязь.
Мне тут на днях явилось осознанье,
Что путь назад нам не совсем закрыт,
И вспомнилось, что было предсказанье,
Лишь смысл его порядком подзабыт.
Готова за соломинку цепляться
И верить невозможным чудесам,
И если ты не предпочтешь смеяться,
Я всю историю на суд тебе отдам.
(Алена начинает сбивчиво рассказывать о цепи необычных событий в ее семье. Сергей внимательно слушает. И хотя весь рассказ кажется нагромождением сказочных небылиц и выдумок, но видимо его увлечение
фантастикой помогает ему преодолеть сопротивление здравого смысла и принять на веру то, что рассказала Алена.)
Сергей
— Готов поверить твоему рассказу,
Но чем поможет надпись на скамье?
Нет ни войны, ни катаклизмов разных,
Раненья, плен не угрожают мне.
Алена
— Но может равнодушье и обманы
Еще страшней, чем войн палящий жар,
Ведь для любви, хоть в жизни, хоть в романах,
Смертелен лед и лжи слепой пожар.
Давай попробуем доверить предсказанью
Свою судьбу, ведь больше шансов нет.
Найти б скамейку по воспоминанью
Слов давних мамы и узнать ответ.
Картина 10. Воскресенский район.Уютный дом на садовом участке. 2002 г.
(Алена готовит завтрак и говорит сидящему перед телевизором Сергею.)
Алена
— Знаешь, здесь рядом в поселке есть храм
Святого благоверного Александра Невского.
По выходным ,как всегда по утрам,
Глас колокольный летит перелесками.
Хочешь, зайдем, ты же тоже крещенный.
Каждый проступок скребет на душе.
Господу скажешь и будешь прощенный,
Грех утаишь — упадешь на меже
Между добром и гниением тлена.
Будут тащить снова в липкую грязь.
Стянут как прежде силки постепенно,
Нежной любви дашь навечно пропасть.
Сергей
— Как-то и мне приходило желанье
К Храму пойти, может помощь нужна.
Видел, как свет язычками сиянья
Ждет, трепеща, за решёткой окна.
Слушай, сегодня суббота, возможно
В храме застанем кого-то сейчас.
Можно пройтись, день сегодня погожий,
Тропка идет за участком как раз.
И вскоре вдоль луга, тропой перелеском
И между заборов садовых домов
Шагали, а солнце лучами отвесно
Ложилось на плечи, как теплый покров.
Поселок когда-то для части военной
Построен, но нынче почти опустел,
И воинский храм, перестав постепенно
Моления слышать солдат, сиротел.
Картина 11. Поселок Невский. Храм.
Кладки кирпичной изящность простая,
Звонница ввысь возносящая глас,
Главный шатер, златы главки с крестами,
Сверху над входом всевидящий Спас.
Дверь приоткрыта. Из храма выходит
Женщина в платье и светлом платке.
Вслед за собою мальчишку выводит,
Шапка волос вся в крутом завитке.
Женщина медлит и смотрит с вопросом
На подходящих к храму людей,
И на лице загорелом, курносом
Тоже вопрос. Улыбнулся Сергей.
Сергей
— Вы извините, но мы бы хотели
Вас, если это возможно, спросить.
Службы бывают на каждой неделе?
К часу которому нам приходить?
Дачники мы, СНТ здесь за полем.
Видели храм, проезжая на днях.
В церковь ходили не часто, не скрою.
Время исправит, все в Божьих руках.
Может быть помощь нужна в оформленье?
Можем немного цветов привозить.
Вот и жена при немалом уменье
Из мелочей может чудо творить.
Женщина
— Как это славно, что Вы появились,
Видно Господь наш Вас за руку вел.
Хочет, на благо чтоб Вы потрудились.
В храме гора непочатая дел.
Мал наш приход, даже жителей местных,
В храм приходящих, легко сосчитать.
Нужен священнику опыт конечно.
Богу служить — не грибы собирать.
Батюшка молод, к тому же детишек
Трое в семействе, две дочки и сын.
Трудно ему, тут набить можно шишек.
Слава Всевышнему, он не один.
Пять или шесть прихожан помогают
В храме с делами и спонсоры есть.
В прошлом году привезли, как — не знаю,
Для куполов золоченую жесть.
Службы по праздникам и в воскресенья.
В восемь начало, по праздникам в семь.
Ну а зимой полчаса отступленья,
Ходит не всякий в метельную темь.
Скоро ведь Троица. Вы приходите.
Батюшка рад каждой новой душе.
Ну а сейчас, Вы меня уж простите,
Сына кормить, запоздала уже.
Картина 12. Поселок Невское. Храм. Конец мая 2006 года.
(Алена, подходя вместе с Сергеем, обращается к батюшке)
Алена
— Батюшка, с просьбой великой идем
К Вам обратиться. Наверно негоже,
Вот четверть века прожили вдвоем,
Сын уже взрослый и внучке три года,
А повенчаться не можем никак,
То недосуг, то мешают раздоры.
Все же ведь это ответственный шаг,
Не совершить необдуманно скоро.
Сергей
— Да и крестился я лет этак семь
Или чуть больше назад. Вдруг шепнуло
Что-то на сердце. Я помню тот день:
Небо живой бирюзы зачеркнуло,
Солнцем умытый Великий Устюг
Весь золотился по старым строеньям.
Воздух был свеж и как будто упруг,
Душу томило каким-то волненьем.
С группой детей проходили маршрут
По городам заповедного Севера.
Монастыри до сих пор предстают,
Старых церквей посеревшее дерево.
Там и крестился. Наверное грех
Батюшка взял на себя: без пощенья,
Без подготовки крещеным нарек,
Думаю, все же получит прощение.
Да и к тому же похоже меня
В детстве крестили, но тайно, как видно.
Церковь святую, круша и кляня,
Всем запрещали нести к ней обиды.
Алена
— Просим Вас, батюшка, нас повенчать,
Дату назначьте, как Бог расположит.
Хочется внуков растить и встречать
В крепком союзе под сению Божьей!
Батюшка
— Дело благое. Я думаю, Вам
Будет на Троицу самое время.
Только готовьтесь. Напутствие дам
Вам на словах и по книгам священным.
Картина 13.
Городская больница в Измайлово. Начало сентября 2010 года.
(В одной из палат лежит Сергей. Ему недавно провели комплекс обследований и кардиопроцедур. Слава Богу, ничего серьезного, но поволноваться пришлось. В палату входит Алена, здоровается с Сергеем и его соседями по палате. Сергей встает и выходит с Аленой в коридор.)
Алена
— Как я рада, что все обошлось.
Ну полежишь еще дня три-четыре.
Я ведь тоже устала жить врозь,
Скучать вечерами в пустой квартире.
Луша и Нюся тоже скучают.
Возвращаюсь домой — они сразу ластятся.
Луша с грустным видом гуляет
Поникшая, как будто ей все до лампочки.
Дома ищет тебя везде,
С надеждой смотрит на входную дверь.
Ночью иногда подвывает во сне,
Словно маленький раненый зверь.
Сергей
— Ты, мне кажется, все преувеличиваешь,
Но потерпи, осталось немного.
Лушу палочками зубными утешь.
Приеду и сразу на дачу в дорогу.
Алена, у меня к тебе разговор
По поводу Тёмки, Маши и Даши.
Только не затевай, пожалуйста, спор.
Все они, в общем-то, дети наши.
Даже Маруся, хотя и племянница,
Но мы ее любим как дочку родную.
Сколько нам лет или дней останется
Здесь пребывать — гадать не рискую.
Конечно, молодежь наша — взрослые люди
И в чем-то все трое уже состоялись,
Но что с ними в жизни дальнейшей будет
Не знаю и при этом вопросы остались.
Тёмку совсем не заботят дети,
Линуся на него затаила обиду.
Маша, хотя не одна, но замечу,
Все не серьезно как-то по виду.
А Даша с Максимом, молчат, но похоже,
С рожденьем потомства возникли проблемы.
Тут я размышлял над способом верным
Который им всем несомненно поможет.
Алена
— Ты вспомнил скамейку? Я думала тоже
С тобой на совете решить, не пора ли
Им все рассказать. Видимо все же
Добрые силы еще не пропали.
Нам помогли же, хоть были сомненья,
Там смысл предсказаний, что были давно,
Иной, но как видно, напрасно волненья
Спать не давали, нам счастье дано!
Сергей
— Только подумать как следует стоит,
Как все устроить и им объяснить
То, что вниманья рассказ наш достоин
И не фантастикой будем «кормить»
Их, и не розыгрыш вовсе, не шутка
То, что узнают, не вымысла бред.
Здесь не поведать все за минутку,
Спешность в словах принесет только вред.
Я предлагаю до Нового Года
План отложить, а пока что с тобой
Вместе подумаем, что для подхода
Лучше в начале сказать им… Постой!
Кажется я догадался как сделать
Так, чтоб поверили дети в рассказ.
Я ведь листал календарь между делом,
Пред Рождеством новолунье как раз.
Что, если в парке устроить прогулку
И привести всех к заветной скамье?
Может быть месяц откроет шкатулку
Синематографа братьев Люмьер?
Алена
— Если волшебные силы не дремлют,
Все состоится, как мы захотим.
Может быть кто-то невидимо внемлет
Нашим словам, свят и необъясним!
Эпилог
Картина 1. 2 января 2011 года
(Квартира на 5-м этаже нового дома на Щелковском шоссе, в которую четыре года назад въехали Алена, Сергей и Артем после сноса их старой пятиэтажки. Посленовогодний беспорядок уже убран, гости разъехались, кто по делам, кто просто домой, Максим, муж Даши уехал на работу. За кухонным столом сидят и пьют чай и кофе с пирожными Алена, Сергей, Артем, Маруся и Даша, Алена с Сергеем загадочно переглядываются.)
Сергей
— Чудесная погода на дворе,
И Рождество уже не за горами…
Посмотрев в окно, продолжает
— Макушка тополя вся в снежном серебре.
Артюш, налей еще полчашки маме.
Алена
— Надеюсь, Вы на завтра важных планов
Не записали в бизнес-календарь?
Вас оторвать хотели б от диванов,
В санях на тройке прокатить как встарь.
Сергей
— Алена в интернете отыскала
Рекламу фирмы «Тройка на прокат».
Я позвонил, и чудно так совпало,
Одна свободная на завтра, говорят.
На девять вечера в московском старом парке.
За три часа — ну сущие гроши,
И будут нам вороны с веток каркать
Под скрип полозьев в сказочной тиши.
Возьмем с глинтвейном термос на дорожку,
А если захотите, можно ром,
И помечтаем вместе хоть немножко,
Повеселимся, песен напоем.
Все согласились, для такой прогулки
Желание с возможностью сошлись.
Решили встретиться у парка в переулке.
Азарт в словах, глаза огнем зажглись.
И вскоре молодежь, забрав остатки
Слоеных пирогов и ветчины,
Пакетик балыка и тортик сладкий
Ушла досматривать в своих квартирах сны.
Картина 2. Вход в старый парк.
(За кованой решеткой видны припорошенные аллеи с немногочисленными гуляющими. Можно предположить, что в глубине парка часть аллей уходят прямо в лес, довольно ухоженный, но несколько сумрачный. У входа в парк стоит тройка великолепных белых коней, запряженных в сани-розвальни. Прохожие с любопытством смотрят на тройку, некоторые интересуются, можно ли прокатиться. Самое начало десятого часа вечера. Из переулка с гомоном и улыбками появляются Алена, Сергей, Даша, Маруся и Артём. Они подходят к саням и усаживаются на сиденья, укрываясь меховыми пелеринами. Тройка медленно въезжает в ворота и начинает движенье по одной из аллей. Наверное часа два с половиной сани скользят по дорожкам из одной аллеи в другую, петляют в просеках лесопарка. Все веселы, настроение поднимает и сама необычная прогулка, и глинтвейн, и небольшая бутылочка выдержанного рома. Слышатся шутки, запеваются и заканчиваются не всегда допетые песни.
Наконец тройка по просьбе Сергея останавливается в довольно глухой аллее. В десятке шагов виден столб не горящего фонаря и полузанесенная скамейка с чугунными ножками.)
Алена
— Наверное мне, как наследнице рода
По линии женской, доверим рассказ,
Который начало берет не за годы,
За век и три года по счету как раз.
И было бы трудно поверить тому, что
В семейных преданьях как тайна живет.
И хочется молвить, все правда, неужто,
Не чьей-то фантазии буйный полет?
Но есть и свидетель, который быть может
Заставит задуматься скучных невер,
Заставит гадать, как картежника с дрожью,
Поможет ли прикуп составить мизер.
А чтобы для Вас не казалось все сказкой,
Скажу, что и нам в списке главных ролей
Доверено действо не просто с указкой
Водить экскурсантами близких людей.
Я тоже когда-то, немного не веря,
Услышала все, что хочу передать.
Не верите? Думаю будет потеря.
Принять что-то важное, Вам лишь решать.
Сергей
— Вы знаете, все очень странно сложилось:
Реклама на сайте, свободный заказ
И парк этот — фирма недавно открылась
Лишь здесь, да и месяц так кстати припас.
Еще совпаденье: январь, новолунье,
И наше желание тайну открыть,
Пока светлый дар не рассыпался втуне,
Пока наши свечки ни стали чадить.
Вы все состоялись, Вы взрослые люди,
Но в каждом из Вас есть заминка, штришок,
Который для Вас, как мне кажется, будет
Как камень-вещун на развилке дорог,
Но только затерлись «направо…», «налево….»
И что «впереди…» — откололось куском,
И где это море, чтоб вытащить невод
С рыбешкой в чешуйках, злаченых песком.
А мы бы хотели с Аленой, не скрою,
Открыть перед Вами волшебную дверь.
Ведь можно и нынче столкнуться порою
С частицей чудесного, верь иль не верь!
(Сергей сходит с саней и продолжает)
— Пойдемте, подходит контрольное время,
До сказочной тайны лишь пара шагов,
Стряхните неверия затхлое бремя,
Расстаньтесь с цепями рутины оков.
Все сходят и следом идут за Сергеем
К скамейке и к тени фонарной столба.
А снег серебрится, и небо светлеет,
И месяца с неба течет ворожба.
А тройка растаяла словно в тумане,
Как будто и не было вовсе коней,
И сани, не скрипнув, в аллее пропали,
И след их засыпал снег, павший с ветвей.
Но вот и скамейка. Пушистой перчаткой
Снег счищен с сиденья, со спинки и тут
Слова, что играли до этого в прятки,
Как будто бы шепчут, как будто живут…
И в то же мгновенье повеяло бризом,
И шепотом волн парк наполнил прибой,
И все изменилось веленьем каприза,
И занавес сцену открыл сам собой…
«Море камешки тасует:
Пики, трефы, червы, буби…
В пестрых зонтиках колдует
Беззаботность пляжных будней…»
«Так густо засинено небо,
Так солнце лимонно желто
И мчатся в прозрачную небыль
Из лаковой стали авто…»
«Словно муха, ползущая меж горбами верблюда,
Трамвай из клубящейся изморози груды
Переваливает через пологие Златоустья взгорья,
Сыпля искрами с дуги, как цветами цикория…»
Финал
И когда невидимый режиссер перевернул последнюю страницу, перед каждым молодым наследником семейной тайны проскользнуло мимолетное видение, предназначенное только ему одному. Что там было, никто никому не сказал. Может там было лицо симпатичной девушки или улыбающихся лица худенького мальчишки и девочки, почти девушки, с буйной копной вьющихся волос? Может привиделись молодой мужчина рядом с крупным серьёзным юношей, сидящие за компьютерным столом? А может кто-то увидел крошечное очаровательное личико в вязаной розовой шапочке, выглядывающее из плетеной люльки-кроватки? Виденья промелькнули очень быстро.
Интересно, появится ли на скамейке только одна новая надпись или…?
И еще один вопрос волнует меня. А вдруг наше прагматичное электронно-химическое время иссушит источник, который питает своей силой волшебство в этом старом парке?
Очень надеюсь, что нет.
Fine
2011 (?)—2015.