Вот уже что-то новое
хоть и захочешь, да не расскажешь.
Где бы взять фантазий,
хорошо бы к ним ещё и свежий взгляд.
Как тридцать лет назад
из грязи потихоньку вылазишь,
вылазишь,
вылазишь.
И перед собственной харей
видишь всё тот же, свой облезлый зад.
А вся бездонность истин
почему-то проходит мимо.
Хоть отчаяния нет,
но просто какой-то раздрай.
И проскрипишь напоследок,
- Ну, что же, это даже очень мило:
Из такого тихого ада
сделать какой нибудь шумный рай.
Вот смотрят на тебя сверху
Гумилёвы, Цветаевы и Пастернаки.
Кто-то в ладошки хлопает,
молчит, или под ноги плюёт.
Им было проще: они заранее знали
про самые хитрые враки.
И про бездонность истин,
которая, если сильно захочешь,
мимо тебя стороной
уже никогда не пройдёт.