Письмо главному редактору (Михаил Щёкотов) / Стихи.ру

            Full HD Version апрель 2016

            I.

      Уважаемый главный редактор поэтического альманаха «45 параллель» в городе Ставрополе! Г-н Сутулов-Катеринич! Дорогой Сергей! Приветствую тебя, четверть века пролетела, кажется, что я вчера показывал тебе свои стихи, шел 1990 год, какой-то твой охламон, сначала отбрил меня, но ты пришел на встречу вместе с ним, послушал меня минут пять и сказал всё, мы тебя напечатаем. Конечно, я бы не умер тогда, если бы был отказ, но я и сейчас тебе благодарен, очень благодарен за то, что понял меня тогда. Высылаю тебе новую подборку, с «сопроводиловкой», небольшими текстами между стихами. У меня нелегкие стихи. Я это знаю. Я стараюсь использовать красную медь и белую платину… Я стараюсь, чтобы они послужили подольше. Для этого нужны инкрустации, проработка текстуры, обжиг, расплав в печи, 3-D сканирование и т. д., ну, сам понимаешь, много всего. А время летит, наши инстинкты слепы, а время не дает нам отсрочки.

            Времена года

            Пахнет смолой
            лучом нагретой. Весна.
            Наши инстинкты слепы,
            а время
            не дает нам отсрочки.

            Лето. Ты налилась вся соком,
            то ли было зимой.
            Наши инстинкты слепы,
            а время
            не дает нам отсрочки.

            Падают листья.
            Осень.
            Птицы кричат тревожно.
            Наши инстинкты слепы,
            а время
            не дает нам отсрочки.

            Ослепительно белый снег
            Скрыл на время черную землю.
            Наши инстинкты слепы,
            а время
            не дает нам отсрочки.
            май 1990


            Нелегкие стихи

У меня нелегкие стихи. Я это знаю.
            Я стараюсь использовать красную медь,
            молибден и ванадий,
      а также белую платину,
            наношу на металлы узоры
            и благородную патину.
   Из камней беру яшму,
            турмалин и оникс. Камни тру в порошок
         в бериллиевой ступке, по старинке
изготовляю краски,
            но рисую картины, картинки,
            а не иконы.
         Камни шлифую до алмазного блеска, пока они
            не начинают гореть.
            Прекрасным огнем.
            Из дерева –
         предпочитаю иву, секвойю
            и черемуху Маака.
   Освобождаю текстуру,
            шлифую,
            покрываю шеллаком.
   Пока деревянные вазы не начинают светиться
            теплым магическим цветом.
         Я стараюсь, чтобы они послужили подольше.
            Нелегкие мои стихи.
            Опять же для этого нужны инкрустации,
проработка текстуры, шлифовка,
            обжиг
            и расплав в печи, и 3-D
сканирование,
            и растирание в бериллиевой ступке…
            Нужно так много…
            март 2016


   Стремление постоянно идти вперед привила мне моя мама. Она всегда со мной, в моей душе, в моем сердце. Она была у меня рентгенологом, мне было пять лет, когда случилась авария, мы еще жили в Бийске, и она получила большую дозу радиации. Через несколько лет гемоглобин упал ниже критического. Но она смогла выстоять и прожила еще долгое время. В 70-х годах я много записывал музыки с эфира на катушечный магнитофон. В Советском Союзе был большой дефицит хорошей музыки. Однажды я записал безымянный фрагмент джазовой композиции, которая поразила меня своей пронзительностью, печалью, искренностью, чистотой, настоящим божественным светом. Маме музыка тоже очень понравилась. И через некоторое время она принесла мне стих Пабло Неруды «Похоже, что неведомый корабль…» и говорит: «Посмотри, как эта музыка сливается с настроением этого стиха». И это было действительно потрясающе. Кто автор и исполнитель этой музыки, я узнал через 35 лет! Тогда, когда уже давно утратил запись на магнитофонной катушке. Им оказался Gato Barbieri - europa earths cry heavens smile (1976), эта музыка для меня до сих пор №1, на втором месте даже сам великий Бах оказался, со своей знаменитой ich_ruf_zu_dir_herr_jesu_christ_bwv_639. Попробуй и ты, открой стих «Похоже, что неведомый корабль…» и включи непревзойденного Gato Barbieri. Не пожалеешь. Позже Santana сделал более коммерческую аранжировку мелодии Gato Barbieri. Одна моя знакомая, под эту музыку в аранжировке Сантаны, мысленно прощается с теми близкими по духу людьми, которые уходят от нас навсегда.

            Моя мама

            Моя мама любит меня.
            Ее любовь обжигает меня,
            как пламя -
            статуэтку из глины.

            Моя мама любит меня,
            Любит она одна.

            Для всех остальных я имею цену,
            для нее –
            я бесценен.
            Случись что со мной,
            она все равно,
            не бросит меня одного.

            Моя мама любит меня.
            Ее любовь обжигает меня,
            как пламя -
            статуэтку из глины.

            февраль 1986

   Ты знаешь, девяностые чуть не сломали мою поэтическую печатную машинку. Сначала рухнула моя научная карьера, хотя все начиналось блестяще. Сразу три мировых светила, самые большие люди по моим морским млекопитающим, г-да B. Mohl (Дания), B. Wursig (США) и R. Shusterman (США) в 92-м одобрили меня, и поддержали, и предложили помощь, каждый по-своему. Датчанин предложил мне огромную совместную работу, по сути, построить международный научный дельфиний центр на Белом море. Я вернулся счастливый из Копенгагена в Москву, но мой шеф все испортил, начал требовать деньги с датчан. Такие дела. Пришлось уходить в бизнес, бриллиантов за пазухой было немного, всё с нуля, постепенно начал зарабатывать, но в душе стояла чернота от предательства, сначала Горбачева, потом Ельцина. Правильно, Никитушка всея Руси, г-н Михалков недавно их снова приложил. Ведь я не игрушка. Ведь мы не игрушки. Ведь нам не нужна новая гражданская война, ни ее предчувствия. У нас была уже одна, очень затяжная, гражданская война.

            Осенний пригород

            Осень в пригороде, как приговор.
            Пролетая мимо,
            Кричит зеленая электричка.
            Ветер к вечеру стих. С веток
            падают листья,
            но прежде чем замереть на земле,
            в лучах неяркого солнца кружатся немного –

            чувствуют напоследок воздух...

            На деревянных скамейках в парке
            старухи шепчут беззвучно
            слова только им понятные -
            в чьих-то цепких руках навеки
            осталась их молодость.

            Глаза их детей навеки
            остались открытыми,
            в черной земле далекой
            разбросаны их тела.

            Старухи шепчут беззвучно
            слова молитв позабытых,
            их мужей ясноглазых
            без жалости
            государство распяло,
            кровь оросила землю,
            но не взошло проклятое семя.

            Облетает осенний лес,
            желтые листья сухие
            в воздухе кружатся немного,
            прежде чем замереть на земле...

            Шепчут беззубые рты
            в родимой землице беззвучно
            слова запоздалых проклятий,
            слова тоски бесконечной...

            Облетает осенний лес,
            желтые листья сухие
            корчатся на земле...

            сентябрь 1989



            Посвящение Сальвадору Дали

            оранжевый глаз голубя
            с высоты полета
            отражает
            нежное тело Европы,

            облака и горы накануне лета,

            на холме средневековый замок
            с обязательными призраками с того света



            среди красных цветов
            в саду,
            беспокойный глаз
            голубя
            с высоты полета,
            отражает прекрасную,
            полуобнаженную женщину –

            немного уставшую,
            немного кокетливую

            ее нежное тело Европы в левом углу
            прорисовано цветом телесным
            у дерева вишни в цвету

            справа –

            рваная линия горизонта,
            бессмысленный, не целостный мир,

            время обмякло,

            падают в пропасть сытые хищники –

            закончен их пир,

            предчувствия гражданской войны
            все оправдались,

            миллионы трупов – в земле

            слева –
            белые облака,
            листья
            на вишне цветущей
            слегка шелестят...

            июль 1992

   Может не надо про политику? А как без нее сейчас?

            Когда год или два…

            Когда год или два
            не пишешь стихов,
            кто-то может спросить,
            почему ты не пишешь стихов.
            Что я могу тут ответить?

            Женщина, у которой
            начали сыпаться волосы,
            ни о чем не может думать,
            кроме своих волос.
            Так и я не могу сейчас ,
            ни о чем думать,
            кроме земли...

            Земли, которую
            нужно отдать людям.

            август 1997

            II.

   Путин начал спасать положение, придя на развалины страны: выжженные, бесплодные и безнадежные. Мы ему не платим денег, вернее, платим совсем ничего. Как таджику – владельцу маленькой шаурмы на Казанском вокзале. От этого много проблем. От этого много проблем.Это неправильно. У него есть семья, дети. Иногда силюсь понять его замыслы, замыслы главного редактора, иногда понимаю. Иногда, кажется, что понимаю. Иногда не понимаю. Он у нас один такой. Иногда хочется помочь, предложить что-нибудь – «поэт в России больше, чем поэт» – но как это сделать? Может и послушал бы, но времени у него нет. Время принадлежит каждому и от каждого неотвратимо убегает. Писал в его Администрацию экспертам о современном приложении Столыпинской реформы – про людей, там не поняли, послали в министерство сельского хозяйства. И там не поймут. Я экспертам – про людей, а они мне – про солому. Ни у кого не осталось времени. Тут недавно по телевизору Владимир Владимирович отвечал на вопросы россиян, знаешь, о чем бы я его спросил: «Владимир Владимирович, только без обид, я ведь, как никто понимаю, что будет, если у Вас что-нибудь не так пойдет, и все-таки вопрос, когда Вы пересядете с «механики» на «автомат». Гораздо удобнее за рулем, и в пробках, и на трассе. Есть время и отдохнуть, и по сторонам посмотреть, опять же на девушек красивых . Я вот полмиллиона километров на «автомате» проехал и очень мне нравится». Хотя, конечно, вопрос этот должен быть адресован не ему, а его экспертам. Системный анализ, теория самоорганизующихся систем. Оранжевая книжечка «Принципы самоорганизации», 1966 год, 617 стр. Заумно немного, но так уютно. Названия статей только чего стоят. «Самовосстановление как предел для автоматической коррекции ошибок», «Новая линия передачи, приводящая к самостабилизирующейся системе», «О нейронных сетях с минимизацией ошибки». Ну и, конечно, генерал Эшби «Принципы самоорганизации». Представляешь, сколько они к сегодняшнему дню нарыли. А может и не нарыли. У них же ЕГЭ раньше ввели. И это сказалось, например, на политических советниках, и до сих пор сказывается. К примеру, Штаты на Ближнем Востоке уже давно ведут себя не как слон в посудной лавке, а как пьяный слон в посудной лавке. Или обкуренный слон. И не только на Ближнем Востоке. Так что вопросы к Ливанову и Фурсенко остаются и останутся навсегда.
      Но несмотря ни на что, Путин потихоньку отогревает и ремонтирует мою поэтическую печатную машинку. Потому что, медленно, катастрофически медленно, но жизнь, потихоньку, налаживается. Он же пришел, повторюсь, на выжженные развалины страны. Может быть, я снова смогу писать в полную силу. Сейчас, работаю над двумя книгами в прозе: одна – философская, другая – готовый киносценарий. И еще по крупицам пишу стих для Бродского. Любимые мои строчки у него: «Упадая в траву, сова настигает мышь, Беспричинно поскрипывают стропила, В деревянном доме крепче спишь, Потому что снится уже только то, что было». Как я физически почувствовал его стихи, когда жил один, в огромном деревянном доме на острове Медный (Командорские острова). На Медном вообще такая энергия, нигде больше такой нет. Там проход в небесах. Иосиф успел сказать про себя, я русский поэт и точка. И как хотите. Тут все его чирки’ как затопали, как зашикали. «Шайтаны» - как говорит Рамзан. Кстати, мне очень не нравится фраза Ахматовой о Бродском: «Какую карьеру делают нашему рыжему?» Панибратски-презрительно. У нее не было полномочий, чтобы так говорить. И еще у нее один серьезный ляп был: «Когда б вы знали, из какого сора, Растут стихи, не ведая стыда…». Правда, она потом все отмолила сполна. Из нашей жизни нам остается только то, что мы прожить сумели в полной мере. Осознать сумели в полной мере. Оно становится драгоценным – наше время.

            Драгоценное время.

         (эта прозаическая миниатюра – часть рекламного ролика
            о драгоценных механических часах, о двенадцати отобранных
            лучших мировых моделях)

   Говорить о времени бессмысленно, не зная, кто пал его жертвой.
В этом городе или в другом, не имеет никакого значения, ведь небо над всеми одно - летом, и совсем другое - осенью, когда желтые листья напрасно льнут к мокрому асфальту. Да и можно ли понять все это: эту причинность и, казалось, ненужную и опасную связь настоящего и прошлого, эту игру солнечных лучей на глади озера, когда в глубине все так теряет свою экспрессивность. Время триедино и мы знакомы с ним, поскольку существуем, ты и я, взглянув в окно, увидим, в сущности, одно: неувядающую любовь, опасность и завершенность статуй. Если говорить об ипостасях, то будущее - время, тысячекратно ускоренное, в нем все сливается в одно упоительное цветовое пятно, а настоящее пляшет и кривляется. В прошлом время настолько замедляется, что мы успеваем рассмотреть самых великих.
   Говорить о времени бессмысленно, если нет возможности взглянуть на часы. Узнать время, знать время – естественное желание человека. Сначала он различал день и ночь. Потом утро, день, вечер и ночь. Появились солнечные часы. И с неизбежностью – механические. Мы стали отмерять отпущенное нам время: секунды, минуты, часы.
   Драгоценное время мы стали отмерять по каплям. Драгоценные часы стали точнейшим инструментом, определяющим нашу жизнь.
   Время принадлежит каждому и от каждого неотвратимо убегает. Каждая минута жизни неповторима, и мы разбрасываем их горстями, словно безумные – и это, наша отличительная, человеческая черта. Мы, транжиры времени, и в этом смысле каждый человек на Земле сказочно богат.

Пока мной отобраны только десять моделей лучших Часовщиков мира:
• Girard-Perregaux 41 мм, Small Second
• Harry Winston Midnight Monochrome Automatic
• Chopard L.U.C 1937 Classic, L.U.C Qualite Fleurier
• Raymond Weil Maestro
• A.Lange & Sohne Grand Complication; Saxonia Dual Time;
• IWC Portofino Dual Time
• Jaquet Droz The Twelve Cities; Le Quantieme Perpetuel Eclipse;
• Jaeger-LeCoultre Grande Riverso Duoface; Master Memovox
• Baume & Mercier Clifton
• Parmigiani Tonda 1950

            июль 2015


            Марине Цветаевой

            * * *

            Мой лес - просыпается,
            мой лось - чудится,
            рогами цеплется,
            за горы месяцем.

            Мне стать - деревом,
            вскричать - птицею,
            сиять - жемчугом,
            а слыть - неслухом.

            сентябрь 1979

            Какое время года наступит?

            Ледяное стекло. Прозрачный стеклянный лед.
            Река неподвижна.
            Человек устал.
            Прозрачный стеклянный взгляд.
            Желто-оранжевая оса. Черный зрачок и
            Немного болезненный яд.

            Есть ли у этой реки берега? Лето это или зима?
            Чем еще украсить картину?
            Если боги
            не уступят друг другу -
            Какое время года наступит?
            Жизнь или смерть.

            Ледяное стекло. Прозрачный стеклянный лед.
            Река неподвижна.
            Зима.
            Человек устал.
            Оса умерла еще осенью. Она прожила
            Всю свою летнюю жизнь.
            Из-за туч появляется солнце.
            Прикрывая глаза,
            человек поднимает руку
            и смотрит через стекло
            на прозрачный, искрящийся лед…

            октябрь 2002

   Ты спросишь, а как же женщины? Женщины мне всегда помогали и меня любили, знаешь, сами, наверное, не понимали, зачем, почему? Но они все, всегда, мне очень помогали и любили. Они у меня все очень красивые и любимые.

            Ночное волшебство.

            Все это необъяснимо прекрасно. За окном
            струит свой свет золотая луна.
            Это необъяснимо. Нам не нужно вставать,
            на улице - ночь,
            да молочно-белый туман.

            Твои руки не спят,
            а глаза
            не дают уснуть мне.
            Я чувствую только,
            как в меня проникает твой голос,
            нежный и трепетный,
            слова
            возбуждают меня
            и снова вокруг оживают цвета.

            Золотая луна. Молочно-белый туман.
            Алая нежность лица. Жемчужная ночь за окном.

            "Мы живем в прошлом" - говоришь ты,
            и прикасаешься ладонью к моим губам,
            "и в прошлом у меня никого нет,
            кроме тебя"

            "Мы живем в прошлом" - говоришь ты,
            и я чувствую себя уже не так уверенно,
            и силюсь подняться

            "Мы живем прошлым" - говоришь ты, целуя меня,
            и я соглашаюсь с тобой

            Мы живем прошлым. Прошлое оживает в нас.
            Прошлое не умирает. Все это было.
            Золотая луна. Молочно-белый туман.
            Алая нежность лица. Ночь за окном.
            Это необъяснимо. Твои руки обнимают меня,
            как прежде. Твои губы рядом, как прежде.
            Блеск твоих глаз...
            Прошлое оживает в нас.

            ноябрь 1985

            Какую ночь я не могу найти!

            Какую ночь я не могу найти
            жемчужную звезду,
            она была так хороша
            в оправе, черной, неба.
            Я не смогу убить оленя для этого.
            Я не смогу опрокинуть этот поселок,
            как карточный домик,
            и поискать ее, в черной,
            набухшей от дождей и туманов, земле.
            День за днем лишь должен я
            вести разумную жизнь,
            невзирая на то, повезло кому-нибудь с тещей
            или все кончено.
            Я могу только крикнуть
            в золоченое рыбьей чешуей,
            чудовищно спокойное море:
            "Как ты хороша, милая!"
            и звук поднимется, как цунами, до небес,
            и тогда берегитесь, маленькие кокосовые острова.
            Звук посшибает сталактиты времени
            в земных пещерах
            и поразит насмерть невезучего террориста.
            И в итальянских городах,
            и во вселенских трущобах,
            наступают сумерки и, ничего не поделаешь, вечер;
            язык огромен и богат, как мир,
            туман ползет белесый, точно пар,
            лишь сон подобен пелене, лишь сон.
            Так вот, наступает вечер, и на цветных фотках
            миниатюрные японские женщины,
            словно нарядные куколки,
            на цветных фотках и мир - это цветущая вишня.
            Огромен и богат язык - сияющий жернов,
            но приходится пострадать,
            когда за пазухой нет бриллиантов,
            а голова чешется от растений.
            Весной, они способны заползать в душу
            и прятаться там,
            и пускать корни в ледяной воде,
            в раскаленном песке, в пыли
            и в горшочках из глины.
            Растения, красные от крови,
            розовые от радости,
            бесцветные от тоски,
            взбодренный соком их,
            бросаю медную монетку
            в бассейн, где плитка голубая -
            я не вернусь сюда.
            Ведь я не игрушка.
            Ведьянеигрушка.
            Ведь мне не нужна луна
            над садом злополучным:
            лик выщербленный,
            как циферблат часов,
            невинный.
            Я куплю белую тетрадь в клетку
            и белую лошадь,
            и это много лучше,
            и можно будет, наконец,
            спрятать лицо свое,
            как мальчишке, в твоих ладонях.
            Туман ползет белесый, точно пар.
            Какую ночь я не могу найти
            жемчужную звезду? И я не сплю,
            хотя лишь сон подобен пелене, лишь сон.

            август 1982

            Ты

            Безликий мир тебя хранил
            в прозрачной нише голубого неба.
            За тростниковой тонкой сетью,
            как ртуть, серебрянна, переливалась бездна.
            Ты нежилась в своем бутоне звездном
            и лепестки твои
            лучились светом. По утрам
            вставало солнце и освещало,
            вплоть до холмов, всю местность.

            Спокойной чередой сменялись дни.
            Горячие тела тебя влекли, манили иногда,
            тела и мысли, тонкий звук струны,
            так еле слышно
            поет стрела в полете.
            И нежно входит в чью-то плоть.

            октябрь 1980


            * * *

            Вечером, можно пойти в кино
            Или выпить чего-нибудь в бар,
            Можно просто смотреть в окно
            На пылающий солнца шар.

            Нам с тобой,
            Можно сбегать потанцевать,
            Или просто пойти гулять.
            Только все-таки лучше всего
            Целовать тебя до тех пор,
            Пока солнца пылающий шар
            Не исчезнет за цепью гор.

            И тогда ты моя навсегда,
            До утра, до тех пор,
            Пока солнца пылающий шар
            Не поднимется из-за гор.

            январь 1986

            * * *

            Что натворила ты там,
            в пустыне пустынь?
            У меня лицо неспокойно.
            Как только птицы взлетели,
            я вздрогнул,
            но ты, ты была уже рядом.
            И говоришь: "Смотри, как море впитывает цвет.
            Как желт песок! Как пляшут чайки на волне".
            Твои ладони, словно лед,
            но губы горячей огня.

            Что натворила ты там? Где простые слова:
            "снег", "коромысло", "любовь",
            "непредвзятость", "вода"
            мгновенно лишаются смысла.
            Как гаснет мгновенно зарница
            в бархатных складках тучи
            и падает мертвая птица.
            Как уходит время без меры,
            когда вместе мы.
            Ты говоришь - движенье губ,
            но я, как слиток на песчаном дне.
            Зеленые леса на берегу печальных рек.
            Мне б руку протянуть.
            Твой удержать спокойный взгляд.

            О боже, что ты натворила?
            Я блаженней
            сна не видел. Дорога ровная,
            как поле спелых злаков,
            и каждый шаг чудесным звуком отдает.
            А мы идем вдвоем и звук двойной
            все ширится в просторе.

            май 1981

   Своя книжка стихов, лежит готовая, семь глав со вступлением и послесловием. Я не спешу. В марте открыл свою авторскую страничку на стихи.ру. Книжка называется «Чувственная механика». А вот и вступление к ней:

      Догорающий день, наступающие сумерки, солнце, падающее в море, исчезающее в песках – подводят черту под дневными желаниями людей. Прикосновение темноты погружает их в сон, трепетный и зыбкий, наполненный причудливыми видениями прошлого и будущего. Настроение мозга превращается в наделенное собственной жизненной силой видение сна - сновидение. Инициируется инсценирование собственной мнимой жизни во сне, инициируется инсценирование собственной мнимой смерти во сне.

      Человеческая, уязвимая плоть. Страх жизни переплетается со страхом смерти. Подсознание - бесконечные лабиринты в черной ледяной базальтовой лаве.

      Мало людей без страха.

      Земля существ, бесшумно летящая во мраке космоса с огромной скоростью - голубая крупинка. Хрупкое равновесие добра и зла, миллионы судеб, бесшумно летящих во мраке. Механика говорит о движении твердых физических тел. Небесных и человеческих. Чувственная механика говорит о движении Чувственного.

      Тысячи шелковых нитей сплетенных соединяют влюбленные души. От искренности только крепче становятся тончайшие нити, несмотря на препятствия. И, напротив, от страха и лжи ветшают и рвутся одна за одной. Одна за одной.

      Поэзия приходит из Подсознания. Трепетное ее пламя изредка освещает самые тайные его уголки. В этом ее притяжение. Люди узнают мир. Это иногда трудно. Иногда страшно. Мало людей без страха. Никто не может создать универсальной программы - как жить. Жизнь - это движение в одном направлении - время ассиметрично. Жизнь отличается от смерти. Смерть - это пока неизвестность. Смерть - это то, что наступит. Страх смерти понятнее страха жизни. Смерть требует соответствия.

            * * *

            жизнь отличается от смерти,
            наличием светотеней и места,
            где пахнет свежестью трава,
            и взгляд теснится полосою леса…

            июнь 1979

      Жизнь отличается от смерти наличием светотеней. Черный, белый цвет и миллионы оттенков серого. Отсутствие белого цвета - тьма, преломление белого - миллионы других цветов. Оранжевый цвет, цвет крови - красный, неба - голубой, цвет радости, цвет боли, цвет песка. Цветные пески - это мы на нашей песчаной планете. Белый, желтый, коричневый, черный. Мы - люди. Каждый из нас - что оставляет после себя? Смерть? Жизнь?

      Смысл жизни понятнее смысла смерти. Жизнь требует осознания. Наши инстинкты слепы, а время не дает нам отсрочки. У нас мало времени. У каждого из нас. Из нашей жизни нам остается только то, что мы прожить сумели в полной мере. Осознать сумели в полной мере. Напрасно достается пища безрассудному, истинно говорю - она для него - смертная кара. Черта, разделяющая добро и зло уже проведена. Черта божественная. Человек может преступить эту черту и превратиться в ничто - серую тень, исчезающую на рассвете...

      Смерть требует соответствия. Жизнь требует осознания.

      Он каждый день приходит к нам, но кто замечает его. Наш Бог каждый день приходит к нам, но кто замечает его. Легче распять Его, чем измениться в душе своей. Он каждый день призывает нас искать добро и делать добро. Но что такое добро и зло? «Благом считает человек мыслящий сохранять жизнь, помогать ей; поднимать до высшего уровня жизнь, способную к развитию; злом - уничтожать жизнь, вредить ей, подавлять жизнь, способную к развитию». Вот так просто определил эти два смысла великий Альберт Швейцер. Но кто заметил его?

      Кристалл человеческого сознания растет медленно, атом за атомом, слой за слоем. Никто не может остаться в стороне. Поэзия, приходя из Подсознания, изредка освещает самые тайные его уголки. В этом ее притяжение.
            сентябрь 2007

            III.

      Как и все россияне, очень ценю нашего президента. Я ему благодарен за то, что он мне подарил эту, так быстро пролетевшую, четверть века, (пока мы, Сергей, с тобой не виделись), эту огромную бесконечную жизнь. Сейчас ему нужно делать нелегкий следующий шаг, иначе будет, как в прошлый раз. Благодаря ему, и у нас с тобой, и у всей страны, есть шанс вырастить детей и избежать войны. Атомной войны.

            Атомная война.

   Все конфликты, которые происходят между нами, - людьми, на самом деле происходят между атомами. То, или иное число, объединенных между собой атомов, ссорятся, дерутся или воюют с примерно такой же толпой других атомов. Это ужасно и забавно одновременно, потому что на атомном уровне - мы, люди - сплошная пустота.
   На атомном уровне - летящая ласточка, виляющая хвостом рыба и бегущая ящерица - трудноразличимы, но как трудно различить по атомам великого гуманиста, атомного генерала и серийного маньяка. Впору попросить у кого-нибудь “Краткий определитель объединенных атомных группировок”.
   Вообще, на атомном уровне все становится таким забавным. Два любящих друг друга бегемота - эти огромные серые объединения пушистых атомов - бултыхаются в теплой африканской воде, сопят и толкаются. Или парень и девушка. От нее пахнет духами. Этакий шлейф атомных ароматов. Он настроен решительно, как вообще может быть настроена решительно объединенная группировка мужских атомов. И вот он подходит к ней, целует и говорит: “Я не могу без Вас жить!”. А она его спрашивает: “А что Вы собственно под этим понимаете - жить со мной? “. Тут его объединенная группировка мужских атомов сразу теряется. И он говорит: “Я не знаю”.
   Может быть, на первый взгляд, даже атомная война становится не такой уж ужасной на атомном уровне. Сначала взлетают ракеты. С двух сторон. Потом одни очень злые атомы, сталкиваются с другими, не менее злыми, и так при этом разогреваются, что образуется огромный огненный шар и летят во все стороны смертоносные лучи и покалеченные другие маленькие атомы и тут начинается, гибнет все: и летящая ласточка, и виляющая хвостом рыба, и бегущая ящерица. Гибнет даже атомный генерал. И парень, и девушка. От ее шлейфа атомных ароматов не остается и следа. Нет, все-таки атомная война ужасна.
   Ведь им, этим злым атомам не объяснишь, что мы, люди, в общем-то, не такие уж и плохие. Не такие уж и плохие объединенные атомные группировки, что мы прошли длительную эволюцию, что у нас могут рождаться замечательные ясноглазые малыши, что когда над Землей поднимается Солнце, так прекрасно слушать шелест листвы и смотреть на синее небо.
   Ведь им, этим злым атомам, никак не объяснить, какой ужасной может быть атомная война!
            август 1999


      На острове Маврикий есть местная достопримечательность – цветные пески. Довелось там побывать.

            Новый год на Маврикии

            китайская речь раздается под розовой крышей,
            коралловый желтый песок рассыпан повсюду,
            креолки шагают по трупам
            белых мужчин,
            француженки недоступны,
            однако, за каждой, неслышно,
            скользит ее черная стройная тень

            белые спят на виллах,
            где малиновые цветы
            выцветают на солнце,
            ветер треплет их сны...

            на белой пенистой кромке
            прибой разбивается в пыль о ветки белых кораллов,
            скажи мне, чем один,
            человек отличается от другого,
            кроме цвета кожи,
            музыки слов,
            кроме зрачков, бередящих душу...

            нитка красных кораллов впивается в горло
            у некрасивых,
            и спокойно лежит на смуглой груди
            у других -
            покрасивей

            красные мотыльки порхают над раковинами -

            черными, белыми и голубыми…

            цветные пески,
            цветные пески - это мы
            на нашей песчаной планете,
            цветные пески - белый, желтый,
            коричневый, черный


            белые пишут на виллах
            книги о жизни, о вечной любви,
            днем на их виллах
            цветы незаметно
            теряют свои лепестки,

            стемнеет - креолы танцуют о вечной любви,
            самые лучшие книги о ней
            написаны теми, кто не был любим

            самые яркие краски тускнеют
            лишь солнце коснется земли

            день затихает, смолкает разноязычная речь,
            узорчатый желтый смех под розовой крышей
            все тише

            цветные пески засыпают -
            мы вспоминаем наш белый снег

            январь 1989

      Смысл жизни понятнее смысла смерти. Смерть требует соответствия.


            Сергею Есенину

            * * *

            Там, где плещется вода,
            Там, где лес сгорел дотла,
            Враждовали в небе птицы,
            Да обрушились снега.

            Понаехали цыгане
            И кострами запылали,
            Пели песни, танцевали,
            Да веселье расплескали.

            Шел старик слепой с мальчишкой,
            До ночлега путь неблизкий,
            Обернулись, дух нечистый,
            Да упала вниз звезда.

            Там, где степь лежит чиста,
            Там, где пляшет мошкара,
            Конь искал воды напиться,
            Да с небес упала тьма.

            февраль 1983

            Сергею Есенину

            Любовь и покой

            * * *
            Смерть - не ночь ненастная,
            И не боль,
            Смерть – лицо прекрасное,
            И покой.

            Разорваны облака –
            Ветром,
            Звезды да луна –
            Светлы.

            Смерть - не ночь ненастная,
            И не боль,
            Смерть – лицо прекрасное,
            И любовь.

            Ночь сверкает вверху –
            Тишь.
            Лишь в траве шелестит –
            Невидимка-мышь.

            Смерть - не ночь ненастная,
            И не боль,
            Смерть – лицо прекрасное,
            И покой.

            март 2007


   Я, в начале, упомянул про медь и платину, про инкрустации, про благородную патину:

            (подражание дзэн)

            Божественная утварь

Изложение смысла исполнено гласности, согласные
            недовольны. Перепишешь слово в слово –
            потеряешь смысл. Немногословие важно.

            Слишком сложно скажешь стихами, едва ли,
            многие поймут смысл, да и ты, слишком неуязвим,
            много выходов, а преследователь – один.

            Можно пропустить слова, а цифры – нельзя.
            Совпадение цифр не всегда
            ведет к победе,
            несовпадение –
            к поражению.

         Маленькое дерево боится смерти – растет быстро-быстро.
            Большое стоит, как скала, огромные ветви
            В лунном свете белеют.

            март 2013

   Ты спросил, есть ли у меня хобби, есть целых два: сад-огород и музыка. Сад-огород, только природное земледелие, деревья, овощи, зелень, цветы – все сам выращиваю. Это большое удовольствие, если умеючи. Дзэн говорит, что всё – большое удовольствие, если умеючи. Шелковица белая (2 ед.), падуанская груша (3 ед.), маньчжурский орех (3 ед.), золотая ранетка (1 ед.), американский сахарный клен (2 ед.). Южнокорейский кедр (5 ед.). Крымская сосна (2 ед.). И так до бесконечности. Астурийские нарциссы, китайские древовидные пионы-драконы, камассия Кузикка, императорский рябчик, сирийские гиацинты. Все надо остановиться. Хотя дело даже не в растениях, дело в земле. Музыка. Была у меня одна давняя запись, моя музыкальная идея, один человек взялся аранжировать, получилось новое направление в джазе – jazz-fantasy – это название тоже сам придумал. Вещь назвал «Сердце Евразии». Правда, лежит в черновике, денег нет. Много людей должны мне много денег. Отдадут или нет, я не знаю. Один, газовик-нефтяник, уже точно никогда не отдаст. Он уже умер. Умер безо всяких почестей, не то, что Виктор Степанович Черномырдин. Хотя они были друзьями. Наверное, сам виноват, не слушал, что я ему говорил. А так, я сейчас, нищий поэт, как положено, быть. Но я снова над темой денег работаю. Еще есть задумка, музыкальная радиостанция, называется «Мишкино радио». Думаешь из-за имени моего. Название подкинул наш президент. Концепция музыкального радио уникальная. Уже есть 100 гигов, задел на неделю непрерывного вещания, без повтора. По содержанию, вряд ли есть что-то такое в мире. Теперь ищу единомышленника-промышленника. Представляешь рекламу на этом радио, мужской голос с прибалтийским акцентом: «В Крэмле слушают Миш-шкино радио каждий дэнь». Шучу. Я не спешу, у меня сейчас мало денег и много времени и мыслей. Не найду, буду сам делать интернет-радиостанцию. Это тоже не плохо.
   Ну, вот и заканчиваю. Если тебе кто-нибудь скажет, что мало поэзии, потому, что мало рифмованных строчек, не верь им. Поэзия – не в рифме. Поэзия в жизни. И в этом ее притяжение. Помнишь Басё:

И всего-то событий за день,
Еловая шишка
С ветки упала…

   Сто миллионов световых лет и сто миллиардов золотых рублей. Русских золотых рублей, а не каких-то там бумажных долларов. Такие дела.


            Уходя.

            Я ничего не забыл,
            уходя из твоего дома, моя любовь.
            Постелил белоснежные простыни,
            срезанные тюльпаны
            поставил в хрустальные вазы,
            не оставил горящих свечей.
            Меня встретила ночь
            тысячью ласковых глаз.
            Прощай моя любовь!
            Я благодарен стаям синих птиц,
            что нас хранили.

            Я ничего не забуду,
            уходя из твоего дома, ликопестрая жизнь.
            Постелю белоснежные простыни,
            срезанные тюльпаны
            поставлю в хрустальные вазы
            и погашу горящие свечи.
            Меня встретит ночь
            тысячью ласковых глаз.
            Прощай!
            Я благодарен стаям синих птиц -
            меня они хранили.

            июль 1979


            Все, что назвал я.

            Все, что назвал я живым и что назову,
            Все во мне отзовется
            Криками мертвых птиц и живых,
            Глиной, кожаным переплетом.

            Все, что назвал я мертвым и что назову,
            Все станет прахом тленным,
            Серой неясной тенью,
            Исчезающей на рассвете...

            сентябрь 1980

            * * *
            Так трудно душу излить словами,
            Кончик пера
            Дрожит над бумагой…

            август 1982

P.S. В следующем письме напишу тебе, какой должна быть зарплата у русского президента. Кстати, президент - плохое слово для русских, америкосовское, хотя американский народ тут не причем, простые американцы давно уже сами живут в Америке, как в оккупированной стране. Трамп вон проснулся, что нет в Америке нормальной выборной системы, а значит, нет никакой демократии и в помине. Путин год назад тоже американцев пинал по этому поводу. Знаешь, когда настоящий, свободный капитализм закончился в Америке, да и во всем мире? Когда у законного владельца, человека, который создал компанию «Боинг», Уильяма Боинга, её отобрали. Это было в 1934 году. В 1934 году.
   Президент Горбачев, президент Ельцин. Это для России уже как ругательства. Знаешь почему. Потому, что оба они не только в целом страну сливали, но и совершили настоящие уголовные преступления по статье «Измена Родине», правда я не знаю, есть сейчас в стране такая статья, гайдаровские мальчики так все перехреначили. Горбачев преступно превысил свои полномочия, один раз при подписании Договора о разоружении, второй – при передаче восточной Германии Западу. Хельмут Коль знает, почему он и правительство Германии пили две недели. Но никому не говорит. Может, правда, Бородину сказал. Я знаю, почему, Коль и сотоварищи пили две недели. Да больше пили, наверное, года два пили. Но совести это им не прибавило.
   Ельцин передал документацию по ракетному двигателю РД-180, правда, американцы все равно в ней не разобрались и предпочитают их покупать по-прежнему. Сказали, что до какого-то там года альтернативы этому двигателю нет. А Ельцин, хотел выслужиться перед Клинтоном, отдал документацию так просто. «При товарище Борисе Николаевиче Ельцине умудрились не только поставлять эти двигатели, но еще и передали всю техническую документацию на их производство на территории США», — сказал недавно Дмитрий Рогозин. А как Борис Николаевич в Америку из Беловежской пущи звонил, докладывал, что страна уничтожена. Даже прибалты не хотели распада страны. Так спешил, что про Крым для России даже не вспомнил. Вот они оба с Горбачевым, вспомнили хоть раз о десятках миллионов наших солдат, которые каждый день умирали за Победу, тонули в болотах, замерзали в окопах, освобождали от гитлеровцев ту же восточную Германию. Своей жизнью заплатили за нашу жизнь. Чтобы они, два иудушки простофильных и хитрожопых, страной бы разбрасывались. Они хоть и не любили друг друга, но в историю войдут рядышком, в обнимку. Оба надеялись, что Запад их признает равными, приласкает, денег даст. Не вышло. К ним тоже относится, что Доминик Стросс-Кан сказал в отношении украинской элиты. «Для того чтобы что-то просить, надо что-то давать! Вы, кроме злобы и ненависти, никому ничего не дали. Вы предали Россию, которая вас создала и кормила с ложечки. Весь мир это знает! Запомните! Предателей нигде не любят. Ими только пользуются». Не в бровь, а в глаз. Много еще чего всплывет со временем. И народ их пока не может осудить. А народ должен их судить. Я повторяю – судить. Народ может и простит их, народ у нас очень добрый и терпеливый до поры до времени. Если они покаются. Но народ должен их судить. Без этого России может и не быть. И уже даже Путин нам тогда не поможет. На время, мощными историческими водоворотами, Справедливость может быть попрана, но она не может быть уничтожена. А страна, к сожалению, может. Я, вот, например, Ельцина бы простил после суда, потому что он в последний момент одумался и передал власть Путину. И мы хоть тогда, в 2000 году, не погибли все.
   Вместо президента для русских подходит – государь, а если человек много необходимого для страны делает – государь-батюшка. Или государыня-матушка. Вот Столыпин – был государь-батюшка. И люди государевы тогда будут честь и достоинство страны держащие. Русские без этого все равно не могут и не смогут. Поэтому в следующем письме напишу тебе, какой должна быть зарплата у государя российского.

            апрель 2016