Смотрит так вдумчиво: "Ир, - говорит, - привет!"
Взгляд отводя: "Привет!" - говорю, и вот
прочь бы бежать от него пока Бог и свет
есть, но к нему, как за руку бес ведёт.
Слышится свыше ужасный, злорадный смех,
что смертоносным ядом стекает в грудь,
знаю любовь к нему - наистрашнейший грех.
Что-то ещё говорит, но слова, как ртуть,
катятся венами: "Боже, молю, спаси!
Дай его не услышать и не узреть,
дай мне забыть его, и хоть немного сил
чтобы судьбы проклятая круговерть
не одолела, ко дну не могла спустить.
Он себе что-то молвит, а мне всё Бог:
"Боже, молю, сохрани от него, спаси!
Господи, и на что ты меня обрёк?!
Он же, как ангел, имеет светлейший лик,
он средь семи миллиардов, как дар небес,
я же за ним да хоть в ад, хоть на край Земли.
Но между нами дьявол, Иуда, бес,
в руки пихают свой крест и велят волочь,
чуется в этом даре большой запрет.
Небо о том вопрошаю, но ведьма-ночь
шепчет его же голосом, мол "Привет,
всё у меня замечательно, счастлив сам!"
Ладанку сжав покрепче в своих руках:
"Боже, да он же светлейшая полоса,
но его не поймать, не достичь никак.
Слышится дьявольский яростный злобный крик,
Боже, но он ведь ангел, святей святых,
он же прекрасней солнца, ясней зари,
каюсь, грешна, но он для меня, как ты,
то же величие, та же святая власть,
я не тебе - ему перед сном молюсь,
я до него, оказалось, и не жила.
Боже, но я не внемлю, кого люблю.
Мне же к нему, словно к солнцу, не подойти,
он обжигает пламенем, но влечёт,
он, как уютная гавань, маняще тих,
но подойди - и волны укроют борт.
Ты его создал, открыл предо мной, как лист
самой мудрёной книги, сказал: "Держи!"
Только, здаётся, что дьявол писав эскиз,
переплетал мою и его там жизнь.
"Буду честна с тобой, Боже, прошу, прости,
если он послан дьяволом, может я
тоже изгнанница и из его горсти
непрекословля буду пить даже яд!"
Сел он в груди будто опухоль, страшный рак,
но рядом с ним мне сладостно, как в раю.
С силой нечистой любой подпишу контракт,
только бы с ним земной обрести уют,
только бы мне дотянуться к нему, прильнуть.
За руку взяв, сквозь тернии, сквозь века
вместе пройти наших жизней счастливый путь,
линии наших судеб в одну соткать.
Право, не важно, кто мне его открыл,
кто дал познать, и выдернул прям из рук,
я не посмею сдаться до той поры,
в коем часу разомкнётся проклятый круг.
Он для меня и Бог, и Земля, и свет,
он, как маяк путеводный в пучине вод,
мне его тёплое слово одно - "Привет!"
часом в стократ нужнее чем кислород.
Он мне, как в небе затянутом, светлый луч,
в знойной пустыне - свежий глоток воды,
он для меня на раздолье морей и круч,
словно слепому страннику поводырь.
Он без меня Знать, Величие, Идол, Бог,
что ему просто тратиться на земных.
Из миллиона страшнейших крутых дорог
я бы пошла по той, что когда-то мы
вместе сложили из пазлов в одну тропу,
пусть даже в чьей-то выдумке иль в бреду.
Он для меня - разряд, запустивший пульс,
лекарь, что держит в тонусе бодрый дух,
он горизонт раскрывает, стирает грань,
где есть ество и выдумка, сон и явь,
он для меня - увлекательная игра
в круговороте скучного бытия.
Если ты, Боже, разделишь на инь и янь,
и разбросаешь нас по краям Земли,
дай нам с ним вместе немножечко посиять
в тёплых лучах порочной большой любви.
И разольётся на глади небесной синь,
мы озарим сиянием небосвод.
Больше я, Боже, не буду тебя просить -
он, только он, любовью меня спасёт.