Как славно, что в усталой череде
часов и тусклых суток – ночь явилась
святой и страстной.Ставший не у дел,
смущённый сумрак шёпотом сердился.
Ты, в тесной и хрустальной тишине
листая манускрипты лиц, событий,
с собой сейчас почти наедине –
почти, по-счастью, по сердечной прыти.
... И было детство. Шумный свист скворца
впускал весну в скрипучие воротца.
Ты в будущее мчался без конца
и до конца не верил, что придется
не – знать, не – быть, но – до конца! — отдать;
стрелка отринув участь, стать мишенью;
плыть Времени рекой, теченью вспять;
себя не потеряв, остаться тенью...
Не раз, через игольное ушко
влеком рукой трудолюбивой Парки,
ты – выстоял!.. Теперь тебе легко.
Ты смотришь на огонь, он – ровный, яркий.
И растворяешь сокрушённый ад
в почти забытой лени колыбельной...
Мерцают угли.
Сладкой неге в лад
ночной сверчок плетёт мотив свирельный.
Из книги "Слово о строгой страсти". М., Время.2006