Лунный свет заливает окно.
Плоскость зеркала в сетке морщин.
Всё изломано, искажено.
За насущным не видно причин.
Не стекло раскололось – душа.
Слишком твёрдое хрупко подчас.
И дрожат беззащитно в ушах
Блёстки серег, и - влага из глаз.
Почему, поднимаясь с колен,
Завершая молитвы экстаз,
Ты уверена: жизнь – только тлен,
Только грязь, недостойная нас?
Всем желанна небесная твердь.
Так Создатель решил, что ж винить
Нас, кому приговор – умереть,
С той секунды, как начали жить?
Гордый Дух и греховная Плоть.
Не дано нам их разъединить.
Или тело своё побороть,
Или душу свою усмирить.
Две дороги лежат пред тобой.
Провидение! Вожжи ослабь,
Тех коней, чей возок золотой
Плоть уносит в разгульную хлябь.
Путь другой – из обрывов и круч.
Возложил Дух терновый венец.
Бос и наг он, суров и могуч,
Свой в веригах обрящет конец.
Ну а вдруг, темнота за чертой,
Россыпь атомов – общий итог,
Да недолгая память, порой,
Эпитафией в несколько строк?
Примири своё тело с душой.
Рвать связующих незачем пут.
И тогда, заповедной тропой,
Прямо к счастью протянется путь.
Нашей жизни причудлива ткань
Из весёлых и мрачных прядей,
Но не зря в предрассветную рань
Песней славит её соловей.
В поле росы живою водой
Будут ноги твои омывать,
Снизойдёт Благодать и Покой,
И губам станет незачем
лгать.
Василий