Я не хотел гореть в огне!
Я видел выход один - в окне.
Там сияла прохлада.
Там не было ада.
Я не хотел гореть в огне
И сделал шаг... Я был во сне?
Звенели лиры….
Я шел наверх. И в высоте
Паря над миром,
В неудержимой тошноте
Не мог смотреть, не мог, но видел.
Видел!...
Я видел …тело.
Это было...
Мое?...
сегодняшнее?
тело?...
Душа, как страшную печать,
Его оставила лежать
В крови и тлене.
Куда от этого бежать?
Рубашка, брюки и пиджак
На теле тлели,
Залиты белой пеной.
А камни подо мной алели.
Душа завыла опоздавшею сиреной.
И рухнула к ногам, как сбитый флаг.
Там, где закончился мой шаг,
Лежало тело на асфальте.
На обожженной мостовой
Оно лежало безмятежно,
Безмолвно ожидая неизбежность.
И не просило никого с мольбой:
"Прошу, избавьте от огня!".
А над кричащею толпой
Я слышал Голос тихий, нежный:
"Не бойся. От меня
Ты больше не уйдешь туда,
Откуда сделал шаг последний,
Откуда вышел бледный,
Друг мой бедный!"
Я жить хотел.
Я не хотел гореть.
Хотел взлететь!
Но я сгорел.
Я принял смерть,
Закончив жизни круговерть.
И видел я чернеющее солнце над собой.
И Ужас, вставший над толпой.
Ушедшие из мрака дня
В сияние небытия
Из окон души новые летели.
И их тела - горели.
А души , возвращаясь в Небыль,
Покорно отлетали в небо.
И видел я в дыму и пыли
С непостижимой яркостью конца,
Как в небе души облаками плыли...
И лик сияющий Отца!