О грозы в мае! С ветром в занавеске,
с уютной затемнённостью квартир,
и шумные, короткие, как всплески,
дожди весенний омывают мир.
И жизнь ярка, как голубая вспышка,
и до удушья запахов полна,
и всё кричит, всё до восторга – слишком:
живи сто лет – не вычерпать до дна.
О грозы в мае! Холод губ в дождинках,
твой жадный вздох – протяжно, глубоко,
и небо слышно... В запотевших крынках
скисает голубое молоко.
* * *
Мне в этот май впервые показалось,
что молодость уходит от меня,
и лучшее, что в жизни мне осталось,
случится в эти тридцать с лишним дня.
А май спешил за тридцать с лишним мига
проделать путь блистательных побед:
спеть соловьём, с ума свести полмира
и обронить черёмуховый цвет.
Как пахли ландыши, как ветвь сирени гнулась
на том неповторимом рубеже,
когда ещё спешит куда-то юность,
но взгляд на вещи пристален уже!
Дожди вприпрыжку убегали в лето,
и первый гром в лохматых тучах глох,
а время от заката до рассвета
похоже было на счастливый вздох.
Как жадно жил я в эти дни на свете,
метаясь посредине двух огней -
твоим хохочущим двадцатилетьем
и близящейся зрелостью моей.
И вяли, вяли белые сирени,
которые дарил тебе за то,
что выше самых благодарных рвений
и, как весна, даётся ни за что.