О, лабух стройный, ты – Орфей
Нерукотворный, ресторанный.
Ты в поздней песенке моей
И нежеланный – и желанный.
На возвышении, один,
С кларнетом памятного Карла
Ты – в обрамлении седин,
Под гнётом воли и азарта.
Во власти музыки твоей –
Ты сам и царствие Аида...
И в пляске пепельной теней
Немало музыки убито.
Сердец немало сожжено
Но не тобой – иною дудкой...
И я стою давно, давно
Меж общей пошлостью и шуткой.