Осень поздняя рыжей скатертью
Всё вокруг не спеша заметает,
Я стою у могилы матери,
И слеза на щеку набегает.
В сердце копится давняя боль,
А в душе разгорается жжение,
И шепчу я тихонько:
-Позволь
Встать пред прахом твоим на колени,
И сжимая гвоздики в горсти,
От душевной печали страдая,
Я шепчу тебе:-Мама,прости,
Если можешь,прости,дорогая.
За мою бесшабашную суть,
За несбывшиеся надежды,
За упёртую глупость и муть,
Что кружили мне голову прежде.
Рос лентяем я,неслухом был,
Не просил за проказы прощенья
И тебе всякий раз приносил
Лишь обиды и огорченья.
И особой не видя вины,
Возвращался домой очень поздно.
Разодрал не одни на берёзах штаны,
Разоряя с ребятами гнёзда.
В летний зной,
Когда ты,выбиваясь из сил,
Заставляла сестрёнкой заняться,
Я хитрил-и на озеро наше спешил
С ребятнёй лишний раз искупаться.
Ну а ты,спрятав глубже печаль,
В своей серой потёртой кофтенке,
С беспокойством смотрела в тревожную даль,
Ожидая с войны похоронку.
И одна,защищая наш маленький кров,
Среди общей беды и разрухи,
Нас своих четверых сорванцов,
Ты спасала от голодухи.
И не всем было слышать и видеть дано,
Когда ночью тайком с зернобазы,
Ты за пазухой в дом приносила зерно,
Вопреки самым грозным указам.
А утрами,сжимая от тяжести рот,
Не доспав,пряча глубже зевоту,
Каждый день ты всходила на эшафот,
Выполняя любую работу.
День за днём,не дождавшись обещанных благ,
Не изведав всех прелестей в жизни,
Ты достойно прошла свой тяжёлый ГУЛАГ
На полях своей малой отчизны.
И лежишь под простым деревянным крестом,
Над тобою земля,словно камень...
Пусть же будет тебе незабвенным венцом
Наша скорбная вечная память.