"Но вернутся соколы, смелые, отважные,
как тогда ты, девушка, будешь их встречать?
Ведь торговлю ласками и торговлю чувствами
невозможно, девушка, будет оправдать".
Из песни военных лет.
В суете пристаней и вокзалов,
в лазаретах, пивных, поездах,
на развалах голодных базаров
эта песня звучала тогда.
Повидавшие всякие виды,
наклоняя к гармоням виски,
исполняли её инвалиды,
захлебнувшись вином от тоски.
Надрывая звенящие планки,
песня правила чью-то вину.
И рыдали над нею гражданки,
потерявшие близких в войну.
С материнской молитвой старушки,
сердобольно сморкаясь в платки,
опускали в железную кружку
пенсионов своих медяки.
И просили слепца, осторожно
утирая слезинки со щёк:
- Уважаемый,если возможно…
для народа… сыграйте ещё…
Плыла песня, преграды не зная,
бередила людские сердца.
И милиция, всё понимая,
обходила сторонкой певца.
А порою такое случалось:
в потрясённой толпе, как на грех,
виновато и скорбно молчала
одинокая баба… из тех…
Было многое... Разве упомнишь
то, что скрыла туманая мгла?
Только песня, как «скорая помощь»,
от обид излечить не могла.
Всё в ней было щемяще,как прежде:
тот же гнев, та же боль и печаль.
Но Россия всё реже и реже
вспоминала её по ночам.