Бродяжка -Ч 3-

Юрий Юрукин
Наступил сентябрь. Прозвенел первый школьный звонок, означающий начало нового учебного года.
И вот однажды, пробегая на переменке мимо кабинета по химии, он вдруг увидел Лену. Он так торопился на улицу, чтобы успеть во время короткой паузы насладиться с однокашниками, возможно, последними погожими деньками уходящего лета, что чуть было не проскочил мимо.
- Постой, Юра! - первой окликнула его она.
Резко затормозив, он повернулся к ней.
- Привет! - и радостная улыбка расплылась на его лице, чуть не до самых ушей.
- Привет! Где же ты пропадал?
- Да я так, - не сразу сообразив что ответить, откликнулся он.
- Так, так! Я тебя уже сто лет ищу. У нас намечается литературный вечер в библиотеке, хотел бы выступить?
- Нууу... Не знаю.
- Не знаю, не знаю! - передразнила его она, - Я тебя всё равно уже записала. Да ты не бойся, там много наших ребят выступать будут и люди со всего микрорайона соберутся и даже один писатель с области приедет.
- А когда?
- Приходи в воскресенье в нашу библиотеку в одиннадцать. Только не опаздывай, я на тебя надеюсь. Прочитаешь что-нибудь своё. Ну хотя бы про тополь-богатырь, он мне больше всего понравился. Лады?
- Ладно, я приду.
- Ну вот и отлично. Только подготовься хорошенько. У тебя ещё целая неделя в запасе. Подучи, а лучше перепиши на листок на всякий случай, так надёжнее. Хорошо?
- Хорошо.
Среди школьной суеты, новых впечатлений и обязанностей, неделя пролетела совершенно незаметно. Юрка, как и договорились, вызубрил обещанный стишок и даже попробовал подекламировать перед зеркалом. Листок с текстом уже лежал во внутреннем кармане нового, недавно купленного к школе пиджака, наглаженные брюки висели рядом и начищенные ботиночки, пахнущие свежим гуталином, стояли отдельно от прочей обуви, радуя глаз своим блеском.
Подошло воскресенье. В воскресенье они обычно всей семьёй ездили на базар - не стал исключением и этот день. Вот только Юрка, ссылаясь на "очень важные дела" - о том какие, распространяться он не стал, посчитав это уже лишним - остался дома. Одев свои видавшие виды штаны, кеды и протёртую на локтях курточку, которые обычно одевал, собираясь на улицу погулять, ещё до того, как родители уехали, вышел во двор. Встретившись с друзьями, затеявшими футбольный матч-реванш, заигрался, да так, что забыл про всё на свете. Опомнился только тогда, когда вдруг услышал своё имя.
- Юра! Юра!!!
Это была Лена.
- Юра, ну как же так, - почти что в гневе кричала она, чтобы её можно было услышать среди гвалта болельщиков, - обитателей двора - наблюдавших за игрой, - ты же обещал! Все уже собрались, через десять минут начало, а ты ещё не переодетый.
- Я сейчас! - опомнился наконец-то мальчик, - Я быстро.
Вбежав в подъезд, бросился к двери... О, ужас! Она была закрыта. Родители ещё не вернулись с базара. В надежде заглянул под коврик - ключа не было. Внутри всё похолодело. Всё! Мечты о том, что он наконец-то сможет прочитать свои творения на публике, не сбылись. Сам виноват - корил он себя, понуро выходя снова на улицу, на ходу придумывая, что он скажет его "попечительнице", чтобы она не сильно переживала.
- Что? Ну что случилось? - увидев его, заволновалась девочка.
- Дверь на замке... Никого дома нет.
- Так, - тут же приняла решение Лена, - будешь выступать такой, какой есть. Снимешь курточку, - там тепло - рубашка более-менее чистая, подойдёшь поближе к цветам, которыми у нас сцена украшена, рваные кеды никто и не заметит, - не терпящим возражения тоном наставляла Лена, - руки и лицо там в туалете помоешь. Всё! Идём, - и взяв его за руку повела, как маленького ребёнка за собой, Юрка даже и возразить ничего не успел. Он вообще перестал хоть что-то соображать - всё было, как в тумане - и даже не понял, как очутился на сцене. Зал, вмещающий до ста человек, был почти полон. В основном, не считая гостей из областного центра, жители близлежащих домов: пенсионеры, домохозяйки и ученики с их же школы. Увидев его, люди разразились смехом. И не удивительно - какую ещё реакцию зрителей мог вызвать его жалкий вид. Мальчик стоял, робко переминаясь с ноги на ногу, не зная что делать.
- Начинай, - шипели из-за кулис.
Юрка молчал. А люди всё смеялись, потешаясь над потрёпанным поэтом, больше похожим на оборванца.
- Начинай же, - уже громче, с лёгким раздражением и даже с отчаянием донеслось сзади.
И он начал. О, Боже! Совсем не то, к чему так усердно готовился. Почему из него вылетели именно строчки про бродяжку, он и сам не знал. Но раз уж так вышло - пришлось продолжать. Первые слова едва ли кто услышал в зале. Он читал срывающимся голосом, еле слышно и совершенно без выражения, словно боясь чего-то. Посетители волей-неволей, чтобы хоть что-нибудь понять, стали успокаиваться. Но постепенно голос выступающего становился уверенней, набирал силу и к концу третей строфы он настолько пришёл в себя, что спокойно декламировал на память, ни разу нигде не заикнувшись, местами усиливая, местами приглушая тональность, чётко и с воодушевлением. Он читал, а перед глазами стоял его случайный знакомый в промокшем пальтишке, наброшенном на худенькие плечи поверх линялой рубашки, с впалыми, тусклыми глазами и голодным взглядом. Голос его крепчал, с каждой новой строфой становясь всё громче и громче. В зале воцарилась полная тишина, зрители слушали Юрку, внимая, казалось, каждому слову, и уже и вид его, поначалу показавшийся всем комическим, не вызывал ни у кого того веселья, каким встретили его поначалу. Теперь все были уверены, что этот необычный "костюм" был подготовлен мальчиком специально к этому литературному вечеру и служил ему, как бы, театральным реквизитом лишь для того, чтобы усилить визуальное представление образа того, о ком был написан стих. И вот он кончил читать. Ничего не видящим взглядом смотрел со сцены, постепенно приходя в себя. Зал молчал. Юрка в растерянности оглянулся к Лене. Она всё так же стояла за кулисами и тоже молчала. У мальчишки всё внутри похолодело и он уже был готов к самому худшему, со стыда краснея и не зная куда себя девать - хоть сквозь землю провалиться. Дурак... поэтишка несчастный... вообразил себя бог знает кем... - мысленно ругал он сам себя. И вот, когда он уже было собрался уходить, где-то спереди раздался хлопок, потом ещё и неожиданно, словно гром среди ясного неба, раздались аплодисменты. Люди хлопали в ладоши, не произнося ни слова, всё сильнее и сильнее. Юрка ошарашенно смотрел на зрителей, уже совершенно перестав хоть что-нибудь понимать. А гром аплодисментов усиливался всё больше и больше, разносясь по всему помещению библиотеки и проникая во все её самые дальние уголки. Ему поначалу показалось - овации предназначены совсем не ему - кому-то другому. Он даже невольно оглянулся вокруг себя - но на сцене стоял только он. Значит ему. И осознание этого повергло его в какой-то шок. Всё тело словно бы парализовало. Он стоял, не имея ни малейшего представления что делать. И вдруг, словно сорвавшись, сбежал вниз и бросился к выходу. А люди всё хлопали и хлопали. И даже уже выскочив на улицу, он всё ещё слышал эти бесконечные, неумолкаемые звуки, переходящие в гул, а, может быть, это ему уже просто казалось. Прибежав домой, (родители уже вернулись) никому ничего не говоря он упал на диван и разрыдался.
Обеспокоенная мама вошла в комнату, совершенно не понимая что случилось с её сыном.
- Сы'ночка, что с тобой, тебя кто-то обидел? - допытывалась она, но Юрка не слышал её, уткнувшись лицом в подушку, и ревел. Громко, навзрыд, как девчонка какая-то. Мама уже и не знала, что делать, но тут в квартиру, не стучась, вошла Лена. Видно было, что она тоже взволнована. Она сразу же тоже принялась его успокаивать.
- Юра, ты что? Радоваться надо. Такой успех. Ну? - и повернувшись к его матери, - Вы не расстраивайтесь. Ничего не случилось. Это он переволновался. Знаете, как ему аплодировали... даже писатель из области. Это у него нервы. Я бы тоже, наверное, расплакалась.
Мальчик постепенно начал утихать и хлюпая носом спросил:
- Правда?
- Что, правда? Что тоже расплакалась бы? - не поняла девочка.
- Что писатель хлопал.
- Ну конечно. Стала бы я обманывать.
Юрка присел на диван и, прижавшись к маме, притих.
- Ну, вот и хорошо. - обрадовалась Лена, - Тогда я побежала. У нас сейчас мальчики свои песни исполнять будут, надо поддержать. Пока, - и быстро, так же, как и появилась, исчезла в дверях.
Юрка ликовал. Что ни говори, но, наверное, каждый, занимающийся творчеством, мечтает о признании. Масштабы, конечно, разные. Большие мечтают о большом признании, маленькие, тем более начинающие, - хотя бы в пределах своей школы. Всё это время, мальчишка пребывал в каком-то особом состоянии эйфории. Он радовался всему, и ему казалось, что и все окружающие, весь мир радуется его успеху. Теперь он по праву мог и себя причислить к славной когорте поэтов.
На этом, пожалуй, можно было бы и закончить рассказ. Хеппи енд, так сказать. Ещё один человек состоялся как личность. Но, к сожалению, жизнь не так проста, как нам кажется на первый взгляд, и часто преподносит совершенно неожиданные и не всегда приятные сюрпризы, которые могут повернуть колесо судьбы совершенно в неожиданную сторону. Так случилось и с нашим юным героем.


окончание следует