I
Где ж ты ходишь, мой поэт,
Ждёт тебя ничтожество.
Без тебя дуэли нет,
А мне её так хочется.
Все румяна с щёк моих
Ты сможешь сбить перчаткой,
Я прочитаю тебе стих,
А ты вздохнёшь украдкой
И по-отечески взглянёшь
В мои бесчестные глаза
И по власам ты проведёшь
Рукой, и скажешь: «Ты мала.
Ой, девочка моя, не плачь,
Слезинки не кроши в бумагу,
Ты подрастёшь, и твой палач
Придёт, как только надо».
«Но я хочу сейчас, мессир,
Хочу вас наделить той силой,
Способной покалечить мир,
Способной рыть мою могилу.
Ты мой палач и мой герой,
Пиши – ты на дуэли,
И уж я не сыграю роль
В том погребальном песнопеньи.
Ты уж готов меня убить?
Я тоже! Выберьте оружье.
Верлибр… Так тому и быть.
Вы волю любите? Ну, ну же,
Стреляйте вольностью стиха,
Я уж готова умереть.
Вы говорили, я мала,
А я готова Вас отпеть.
Ты знай, что я писучая,
Я лучше напишу,
И битва та могучая
Закончится в Луну».
Осенний лес. Закат. Прохлада…
И ты умрешь от слова,
Но ты, поэт проклятый,
Так не пришёл с любовью.
Ты не пришёл, а я ждала,
Люблю тебя – убийца,
И накатилася слеза
На длинные ресницы.
Меня боишься иль той силы,
С которой должен ты столкнуться,
Мы все равны, но не едины,
И слово – грех искусства.
II
Что делать с секундантом?
Он нанят с Того Света,
Он умер в двадцать пятом,
Завидев тень завета.
Взреветь и убежать,
Встряхнуться и остаться,
Состроиться, как знать
Иль ритмы взять из танца?
Что вам угодно? Рок-Н-рол!
То, секундант, дурное слово,
Отец меня за то порол,
А я гуляла снова,
Писала грубые стихи…
Но где же Вы, поэт?
Сейчас не так Вы уж тихи,
Как этот вот рассвет.
Уже продрогла я в пальто,
И пальцы бьют тревогу.
На старых клавишах фо-но
Молилась я уж богу.
Я угоню тебя в Небесье,
Я заточу тебя во тьму,
И среди света куролесья
Я всю Вселенную пройду.
Все звезды я сорву однако,
Чтоб ты забыл. Ты всё забудь!
Моим на свадьбу ты подарком
Получишь новый-новый путь.
Я угоню тебя из рабства,
Изгнанник ты всех грёз,
И колоколенка Аббатства
Прославит капли слёз.
Уйти на тысячу ветров?
Уйти мне в бурый Ад!
Сложи сонет из пары слов
И вот уж есть, кто прав.
Ты не пришёл. Приди!
Я жду, я вся измучена…
Вот вижу взоры я твои,
Я с детства к ним приучена.
«Ты как посмел сюда прийти?
Ты опоздал на сутки!
Не сбился, милый друг, с пути,
Бросая в Рай окурки?»
«Я полюбил… стихи надежды…
Стихи, что горечью полны…
И пусть слова мои невежды,
Но полон к Вам любви!»
Но сердце отдано народу,
Но сердце отдано листве.
Я ухожу в Свою погоду
Без жалкой мысли о судьбе.
«Вы пьяны! Чую перегар.
От Вас разит верлибром,
И этот пьяный Ваш угар
Не видан этим миром!»
И я от злого сердца
Сжелала не любить.
Закрылась эта дверца.
Теперь мне с этим жить.
«Но я люблю все строчки,
Я слог люблю и знаки.
За Ваши все истоки
Готов стоять я в драке!»
Нет, что за эгоисты!
Мужчин весь род таков.
Поэты ж - альпинисты,
Куют пургу из слов.
«Да Вы с ума изжили!»
«Всё это здешний мир.
Чтоб люди в мире жили,
С ума схожу, мессир!»
Поэта слово гнило,
Хоть чуждо, в вензелях,
Но сердце их остыло,
Утопит во словах.
Его любить не стоит,
Я не скажу всего.
Он миф блаженства строит,
Но нет в миру его.
Он видит мир, как крыши,
Он видит синеву,
Но дым машин не слышит.
Не дано всё ему
И пол его – смесь ликов:
И женщина в уме,
Мужчины пару бликов
На гладенькой уж тьме.
Он создал идеалы,
Но мир весь не таков.
Он взял свои пиалы,
Обряд вершить готов.
Он кровь в одну надышит,
В другой одна вода.
Он так стихи напишет,
Где тени от следа.
Дуэль была окончена,
В нём мир погиб совсем.
«Мессир, я опорочена!»
Поэт с минуты нем.
Ему содрала крылья,
Прервав людской полёт,
Смешала их все в пыль я.
Теперь уж не споёт!
Вот маски сорваны. Прощай!
А ведь без них какая соль?
Налей себе целебный чай,
Чтоб унялась на сердце боль.
Ведь маска – верность и защита,
Оружье вражеских могил,
Ещё мощнейшая орбита
От дурных вышних сил.