Дворник листья сметает с асфальта,
Ветер в виде игривого сальто
Вслед ему вьёт причудливый жгут,
Их пакуют в мешки бытовые
И в машины несут бортовые,
Увезут и, наверно, сожгут.
У подъезда "Жигуль" проржавелый,
Что когда-то был, помнится, белый,
В общем рухлядь, ни дать и ни взять.
На стекле боковом кто-то резво
Написал, что он купит за евро,
Не за три, а за целых за пять.
Пятый год тот "Жигуль" здесь ржавеет,
Но особую прелесть имеет
То, что всё это рядом с ГАИ.
Но коль скоро сказать напрямую,
То машины их интересуют
Не чужие, а только свои.
Во дворе магазин прогоревший,
В кризис, видимо, не уцелевший,
Чему житель соседний не рад.
А на горке на детской, как вымпел,
Кто-то слово похабное вывел,
Благо русский язык так богат.
Дворник листья сметает с асфальта,
И пурпурно-янтарная смальта
Умирает в преддверье зимы.
Справедливо жестока природа:
Всё исчезнет в своё время года,
Как уйдём в своё время и мы.
Мы уйдём, каждый сам, а не вместе,
Как до нас лет за сто или двести
Все почили на божьих лужках,
А ушли незаметно и тихо
И видны лишь на дагерротипах:
Дамы и господа в котелках.
Будут дети кататься на горке,
К сожаленью без нас, как ни горько,
И "Жигуль" постарались убрать.
Будет тот же привычный наш дворик,
Но другой, нам не ведомый дворник,
Будет листья всё так же сметать.