20
На исходе двухгодичной ночи
(всё в былом - венчание и хор)
Боря вдруг привел пред светлы очи
И.* приятелей, на вид - хорьков... И.* - героиня
Завалили с целью похмелиться.
Чу! Увидев одного из них,
И. позволила душе забиться,
словно сердцу, стуком на двоих.
Как зовут? Где виделись? - Серёжа.
Всё совпало: молодость, ВНИПИМ**... ** - научно-исследовательский институт
На руинах быта эта рожа
вдохновила истинно родным.
...Два часа прошли за разговором -
Ириным выслушиванием бед
от Сережи. Остальные хором
выспались, и Бориным напором
двух приятелей пропал и след.
Здесь необходимо поясненье:
Боря болен - диабет, уколы...
Хищный алкоголь души стремленья
переплавил в мата лишь глаголы.
Он устал. В тот стылый зимний вечер
обреченно сник на табурете.
Произнес: "Коли укол!" Засвечен
план души - не быть на этом свете.
Ира ту решимость прочитала,
холодея от внезапной дрожи...
"Будешь есть?" Хотя сама же знала...
Докурил. Ушел. Звонит - Сережа.
Ира телефоном не делилась
и вела себя лишь в рамках дружбы.
Но душа уже к нему стремилась,
лихо бросив собственные нужды.
"Может быть, пройдемся, погуляем?"
(Телефон домашний взял у Миши,
у приятеля...) Каким трамваем
занесло тебя, о, третий лишний?!
"Нет и нет! Какого, знаешь, чёрта
ты звонишь, ведь муж ревнив и грозен?!"
Но другое берегла аорта,
с кровью, леденевшею от прозы.
"Позвони, коль так, наверно, завтра,
что-нибудь решим, раз - совпаденье
наших душ..." И поняла внезапно:
мира началось перерожденье.
21
Утром проводила сына в школу
(всей вчерашней он не зрел истории).
Поспала (суббота). ...Рок-н-роллом
отдавали в стену хрипы Бори.
Скорая. Глюкозы ампул десять
в отпускающее душу тело...
Не очнулся. Вынесли как есть,
чтоб вернуть в гробу в свои приделы.
Две недели: откл'ючен мозг,
провода (говорят), провода...
Не пустили к нему (не лоск...).
Время, как ледяная вода,
обжигало... и тёрло к носу.
Всех простил. Оказался - свинцом
всё ж Борис. "Выкурить папиросу
вышел и прилег молодцом
в гроб назад..." - отец на шутки прыткий
был всегда. Но, чувствуя вину
за непониманье, больше зыбкую,
нужную не рушил тишину.
Смерть свою принес Борис как праздник
для друзей (о, выпивка!), Ирине
подарил заботу (вот проказник!):
"отобрал" из рук псалтырь-заказник,
убаюкал... Истина в вине?
Отпевали Борю в храме.
Ласково трещали свечи...
Не подхоронили к маме -
новым кладбищем привечен.
Душу, возжелавшую Другого,
отдает Сергею "эстафета".
(А была бы жизнью - слушай Бога
женщина с претензией поэта...)
22
18+
Далее - мучительные ночи,
две иль три, под разговор на кухне.
Он, Сергей, двоился: видит 'очи
Ира, и опять - гляделки куклы...
Щупанье душою, узнаванье...
Кажется, искомого т'ак много!
Где уж обратиться к толкованьям
Слова Божья?! - Темнота острога
развернулась в новую дорогу.
С.*** показался несчастным романтиком: (*** - герой
дура-жена развела на машину,
девочку-крошку задолго до бантиков
смело разводом почти сиротиной
лихо заделала. Кто тут виной?
...Десятилетие тягостный гной
жал на края затянувшейся раны...
Вырвался, смрадно венчая обманы.
...А до поры Ира истово верила,
что жизнь Сергея - сплошная потеря:
денег, машины et cetera...
Поздно иль нет - просыпаться пора!
Милое томленье на диване
за стихами... Как пароль на душу
выдавала И. без колебаний
лишь тому, кто их стремился слушать.
"Не устал?" И снова, снова, снова
И. блокнот листала за блокнотом.
А Сережа укрощал суровость,
нужную душе её, полётом
вольным лишь немного увлекаясь,
двойственность свою запрятав глубже.
А Ирина (всё же каясь, каясь
глубиной души и тут же отрекаясь)
возлетала: "Только он и нужен!"
Думала она: опора в Боге
всё же есть - а это хор и клирос
в церкви. Но занял Серега
душу так, что ей и не приснилось.
Однако он не уставал двоиться:
увы, альфонс! - взял деньги: эти нужды...
И вновь - другой, в котором раствориться
хотелось всей. И вот т'акой был - нужен!
Далее - был приглашен на хор,
где Ирина пела. Критиканство
на себя он взял. "Ведь это - вор!" -
не мелькнуло даже. Окаянство!
23
Но вернемся к пышкам на рассоле
(главной снедью были те на кухне).
Только-только проводили Борю...
И сближались тяжело, по пунктам
душ своих. И на краю обрыва
(Ира всё брела туда-обратно)
зажелалось полного ей срыва...
Всё произошло невероятно
пошло. Не описывать ж детали!..
Чуждый орган будто въехал в душу.
А Сергей поспешно "звон медалей"
предложил как аппарат на уши.
Победитель. Этого хотела:
съединиться, возжелать, принять...
Много лет поруганное тело,
хоть в молитве иногда потело,
проносило эту метку - ...
Но она упорно в двери храма
всё толкала своего Сережу.
Ну, куда деваться?! Морда хама
прорастала часто. Но негоже
ей (такой убоженной...) сдаваться.
Умоляла прикоснуться к тайнам.
Ведь ни боже мой чтоб расставаться:
встреча - не искус, а НЕ случайность!
Впрочем, для правдивости: моменты
были вожделенной женской жизни
(ох, любить ушами!..) - комплименты,
обещанья... Но сплошные "тризны"
горького питейного болота
ей открылись. Высказала сразу:
если пьёшь - гуляй, твоя суббота...
Оторваться ж не хватило газу.
О, как не оценить сиё болото,
где каждому - история своя
утопнуть в горе!.. Как же без расчёта
с обрыва прыгать? То ж не полынья
с студеною врачующей водою...
Тут - неизвестность. Может быть, спасут...
Сращенные теперь одной бедою,
как много бед несут на Божий Суд!
24
Впрочем, в другом вовсе не идиот -
С. совершил полнокровное дело:
к сыну нашел дружелюбный подход...
Год нанизался на следующий год
школьный. И детство его пролетело.
С. не добился военной карьеры.
Всё остальное - лишь полумеры
в жизни нелепой, - так он считал -
и потому-то поддерживать стал
сына в стремленье податься в "артуху"****.
Здесь И. с Сергеем удвоились духом.
Сын поступил. Первокурсник! Восторг
Ира в душе своей гордо хранила.
Ну а Сережа про этот-то "долг"
Ире напомнил, как только забыла.
**** - военно-артиллерийский институт