«Верба - хлёст, бей до слёз, до красненьких яичек!» - легонько похлестывая нас вербушкой, приговаривала покойная бабушка. Мы просыпались от этого похлёстывания с предвкушением чего-то светлого и радостного, переполнявшего сердце любовью и надеждой. Весеннее солнышко прокрадывалось в окошко и тёплым лучиком пробегалось по подушке и слепило глаза. Скоро конец поста, скоро Пасха.
Впереди самая трудная неделя – Страстная, когда Спаситель Сам, по доброй воле, пойдет на страдания, о которых будут читать Евангелие в страстной четверг. И все молящиеся со слезами будут славить страсти Господни, а потом понесут четверговые свечи домой, чтобы возжечь лампадки от этого огня и нарисовать крестики от пламени четверговой свечи, чтобы защитил дом и всех живущих в нём долготерпеливый Господь от всякого врага и супостата. Но эта боль и грусть светло-светлая, потому что за всеми этими страстями Господними светит Светлое Христово Воскресение.
… Какое же событие вспоминает в этот день святая Церковь? Перед Своими крестными страданиями Спаситель накануне еврейской пасхи направился из Вифании в Иерусалим. Он остановился около Своей любимой Елеонской горы против селения Вифсфагия и сказал Своим ученикам, чтобы они пошли в это селение и привели оттуда ослика, на которого еще никто не садился. Он указал место, где этот ослик привязан. Ученики Иисуса Христа пошли в селение и увидели всё так, как сказал Спаситель. На вопрос хозяина ослика, зачем они его берут, ученики ответили, что ослик нужен Иисусу Христу. И хозяин ни слова больше им не сказал. Приведённого ослика (а осёл у евреев – символ мира) ученики покрыли своими одеждами и посадили на него Спасителя. И вот не на коне, а на этом ослике, с миром, отправился Спаситель в Иерусалим. Слава о чудесах Господних в то время широко разнеслась по всей Палестине. Народ помнил, как учил их Иисус Христос, как утешал, как исцелял даже самых безнадежных больных, как воскрешал умерших. Поэтому, когда люди узнали о намерении Иисуса Христа идти в Иерусалим, то собрались около Него в великом множестве и сопровождали Его с необычайной торжественностью, с какой встречали в древние времена царей – победителей. Дорогу перед Ним устилали ваиями (вайи – это пальмовые ветви, с которыми в древности встречали победителей) и своими одеждами. Они кричали Ему «Осанна (спасение) в вышних! Благословен грядый во имя Господне!». Радость, надежда на освобождение от рабства, от римского владычества – все это слилось в великое ликование, сопровождавшее Спасителя при Его входе в Иерусалим. Господь входил в город, в котором находился единственный храм, который Спаситель Сам называл домом Отца Своего. И входил торжественно – как Царь, как Господь, как Сын Божий под звуки возносимых Ему с восхищением и надеждой возгласов. А когда умолкли восклицания народа, то маленькие дети по примеру своих отцов продолжали восклицать: «Осанна Сыну Давидову!». Когда первосвященники сказали Господу, чтобы Он запретил им восклицать «Осанна!», то Он ответил, что в Писании сказано, что «из уст младенец и ссущих (грудных детей) совершил еси хвалу», и если дети замолчат, то камни возопиют, видя, как входит Царь Мира, Спаситель на вольную страсть. Среди всей этой ликующей толпы Он Один знал, на что идет. Ему, знающему все тайны человеческого сердца, было известно, что встречают они земного царя, и что, разочарованные несбывшимися надеждами, они через несколько дней будут кричать «Распни Его! Распни!»
Прошло около 2000 лет с того времени. Мало что изменилось в нас самих, в нашем отношении к этой великой Божественной жертве, принесенной за всё человечество. Вновь и вновь распинаем мы своими грехами Того, Кто пришёл в этот грешный мир с такой Любовью, что пошёл ради неё, ради нас всех - гордых, своенравных, завистливых, ленивых, и в то же время таких немощных - на Крест.
В сборнике «В дополнение к общему молитвослову» есть такие проникновенные стихи схиигумена Саввы:
Ты думаешь, Голгофа миновала?
При Понтии Пилате пробил час,
И жизнь с тех пор не повторяла
Того, что быть могло единый раз?
Иль ты забыл? Недавно мы с тобою
По площади бежали второпях
К судилищу, где двое пред толпою
Стояли на высоких ступенях.
И спрашивал один… и сомневался.
Другой молчал, как и в былые дни.
Ты все вперед к ступеням прорывался,
Кричали мы: «Распни Его, распни!»
Шёл в гору Он, ты помнишь, без сандалий,
И ждал Его народ из ближних мест.
С Молчавшего мы там одежды сняли
И на верёвках подняли на крест.
Ты, помню, встал на лестнице направо,
К ладони узкой я приставил гвоздь…
Ты стукнул молотком по шляпке ржавой,
И вникло острие, не тронув кость.
Мы о хитоне спорили с тобою,
В сторонке сидя у костра вдвоем.
Не на тебя ль упала Кровь с водою,
Когда ударил я Его копьем?
И не с тобою ли у двери гроба
Мы тело сторожили по ночам?
Вчера, и завтра, и до века оба
Мы повторяем казнь Ему и нам.
Милосердный Господи, помилуй нас и спаси!
На фото: Иерусалим, 2015 год, Вербное Воскресение