1
Беспечнее, чем резвый ветер
над Тарой, в гуще эскапад, –
погибель всех юнцов на свете,
наивно-простодушный взгляд.
У Робийяров из Саванны
совсем неправильный росток!
Строптивый, но благоуханный,
а в жилах – жизни жаркий ток.
Желать всего, что мчится мимо,
красавица как ртуть жива.
Но только раз неизъяснимы
недолговечные слова.
И выпадет – вдовство в семнадцать,
прощай, муслиновый наряд...
Ну нет, всегда сопротивляться,
такой монашке чёрт не брат!
Лимонная вербена Эллин.
Но зажигает «Диксиленд»,
и юбки чёрные взлетели.
Очаровательный момент.
2
– Овечка Вы моя, накиньте шаль!
Ах, Мамушка, какая я овечка?
Нет, хищница... оно – сплошная сталь,
не дамское, как до'лжно быть, сердечко.
Чёрт, дьявол, Батлер. Чтобы при деньгах.
Не выйдет если, старый Фрэнк сгодится.
Спасенье Тары лишь в моих руках,
в притворном чувстве опущу ресницы.
Ирландские зелёные глаза
любуются на красные угодья.
Их «подлипалам» нипочём не взять!
Здесь Эшли. И в безденежье – свободен.
Портьеры перекроены уже.
У петуха выщипывают перья.
А Мамушка следит настороже:
«Зачем бы в Тланту? Просто? не поверю!»
Вот – бархатное платье цвета мха.
И взгляд упрям – буяна-дуэлянта.
Вся – действие. Не плакать, не вздыхать!
Такою Скарлетт встретила Атланта.