+++
Я – военный,
Мне три года.
Охуенный воевода!
+++
Дни нашей жизни сочтены,
Но кем и как, увы, не знаю…
Окно пошире открываю
И спать ложуся у стены.
Я сплю, и сны мои ясны,
Как стеклышки у окулиста.
Дни нашей жизни сочтены.
Четыре, сто двенадцать, триста…
+++
Жёлтенький листик клена,
Дрожа под дождём холодным,
У мамы своей спросил:
– Мамочка, скоро ль осень?
А мамочку ветром сдуло,
А мамочки след простыл…
+++
На крыше девочка стояла…
А, может быть, она лежала?
А, может быть, она летала
Под сводом призрачных небес?
И в тот же миг ее не стало.
А, может быть, меня не стало?
А, может быть, небес не стало?
Полным-полно вокруг чудес…
+++
Я слышу – в море волна струится
Шуршая.
Я вижу – в небе кружится птица
Большая.
С волною птица мечтает слиться,
А может,
Волна до птицы достать стремится,
Не может…
+++
На поляне, в стоге сена
Он лежит.
Ни пред Богом, ни пред кем
Не виноват.
Накосил травы телегу,
Выпил литр
Сладкой-сладкой и с устатку
Отдыхат.
+++
Старенькие поспали маленько…
Маленькие
На санках снуют по сугробам…
Весна
С неба льется солнечным светом,
Белым свисает с веток…
Старенькие
Гуляют по свету
Под ручку,
Под тихие свои разговоры…
Славно прошла жизнь
Словно украли воры
+++
Друзья мои стареют,
На лбах морщинки тлеют,
И тени под глазами,
Как чек в универсаме.
+++
Мальчиков и девочек
Учат на отличников,
Учат на художников,
Учат на врачей…
Мальчики и девочки
Быть хотят приличными,
Быть хотят пригожими,
А станут «эгегей!»
+++
Называлась дорогой,
Но приехал поезд-ёж…
Ты сегодня не со мной,
И в себя опять суёшь
Ложки, плошки, огурцы,
Множество других чудес.
Мы с тобою молодцы,
Потому что любим лес.
+++
Мы так и не были на Ва,
На Ала, Лаа и на Аме,
На Се, на Ели и на Гере,
Ни на Ки-ки, ни на Жи-жи.
Зато мы были в Ливерпуле,
Еще мы были в Амстердаме…
– А на какие ж вы там были,
Простите господи, шиши?
+++
Он мелькает в вагонах экспрессов
Старый-старый железнодорожник
Он в оранжево-грязной жилетке
Он с дешёвой во рту папироской
Он не знает картин Бюнюэля
И не видел полотен Пикассо
У него другие заботы:
Открывай-закрывай шлагбаум.
+++
Я сижу в деревянном сортире,
А мимо летят журавли:
В ряд по четыре,
В ряд по четыре,
В шеренгу по три.
+++
Я нынче в глубокой депрессии
Пришел к Вам повыть от тоски…
Мы будем сдавать с Вами сессию,
А, может быть, даже мазки.
+++
Очень я тебя люблю,
Но эсэмэсы – по рублю…
+++
Триста спартанцев,
Двадцать восемь панфиловцев,
Тринадцать друзей Оушена,
Семь самураев,
Три мушкетера…
И всего один Колобок.
+++
Люблю пустые электрички
В них убивают, грабят, гадят,
В них солнце, воздух, мимолески,
Косые взгляды мужиков…
В них хулиганы хулиганят
И партизаны партизанят,
В них сразу видно, сколько время,
И сразу ясно, кто каков.
+++
Не дорос
До папирос,
Маловат
Для двести ватт,
Шпарить матом –
Рановато…
Вот зачем нужна зарплата.
+++
А ты зачем искал любовь,
Когда вокруг искали пива?!
Мы превращаемся в рабов,
А это очень некрасиво.
+++
На фоне зелени и теней
Идет, блистая, нагая фея.
И каждый встреченный воробей
Лицом походит на иудея.
И каждый камень кричит: «Смотри!»
И в каждой луже – осколки зеркал.
А кто-то ей набил фонари,
И все зовут ее просто Верка.
+++
Ветер стих.
Я стою в лесу,
Ссу на тонкий наст…
Вечер тих.
+++
Да, скифы мы.
Да, азияты мы!
С раскосыми и пьяными очами.
Идем навстречу кровожадной тьмы
И двигаем забортными огнями.
+++
Я просто бродячий клоун.
Что, разве вам не видно?!
Вы надо мной смеетесь,
А мне не обидно.
Клоуну ребра сломали
Дюжие милицанеры,
Но ничего не дали
Данные полумеры…
+++
Люди едут на трамвае,
В голове грохочут сваи…
Люди едут на метро,
Ухмыляются хитро.
Люди едут на работу,
Еле сдерживая рвоту.
+++
Пускай метель,
Пускай гроза,
Открой красивые глаза!
+++
Веселей играйте, дети.
Ваши руки всё на свете
Стиснут, свистнут,
Сдвинут, схватят,
Скрючат, вздрючат,
Скинут, скатят.
+++
Если лето – это море,
Если море – это волны,
Если волны – это мальчик,
Если мальчик – это я.
Если девочка – девчонка,
На девчонке – рубашонка,
А под ней – четыре груши,
И одна из них – моя.
+++
Я могу написать о еже,
А могу об охрипшей кукушке.
Я люблю походить неглиже
По лесной, рядом с речкой, опушке.
Я могу рассказать тебе о…
Я могу показать тебе нечто…
Даже то, что не знает никто,
Даже тот, кто гуляет беспечно
По пирам, по ночным городам,
По говнистому вкусу портвейна,
Ты узнаешь меня по родам
И по песням лихого Кобейна.
+++
Стадо баранов –
Головы книзу –
Мчится по полю,
Светит светило.
Но не любил он,
Но не любил он,
Нет, не любил он –
Сволочь,
Скотина.
+++
Проснувшись утром с незнакомкой,
Ты тщетно вечер вспоминал…
А так настойчиво и ловко
Ты ей Басё вчера читал.
Враги смеются за прилавком.
Скажи им «нихт», а не «яволь».
И не ходи в такие лавки,
Где продается алкоголь.
+++
Я издавать научился звуки,
Я раздевать научился женщин,
Я Чиччолину увидел в луке,
Я Ваши груди увидел в френче.
Я отличать научился уши
От сковородок и от подмышек,
Я знаю точно, уже не струшу
При виде громко орущей мыши.
Я точно знаю – не испугаюсь
При звуке громко упавшей швабры.
Встаю, обедаю, одеваюсь:
У кошки – когти, у рыбы – жабры.
+++
Мы выпучим наши члены
Навстречу губной помаде,
Мы выучим Дольче Дуче
И вымучим Отче Наш.
А после пойдем на эхо
В немыслимом маскераде
И попадем на небо,
На верхний его этаж.
+++
Сон нейдет,
Одна тревога
Да стеклянная дорога.
Стены неба,
Серый лес
Да на ели старый бес.
Едем-едем
Мимо лун,
Смерти чувствуем канун.
Даль хрустальная ясна…
Едем-едем,
Нету сна.
+++
Не усомнись ни в чём, друг мой,
Пока ты дрыгаешь ногой.
А как наскучит дрыгать ножкой,
Тогда и усомнись.
…Немножко.
+++
Повзрослели мои друзья…
Маленький теперь — только я.
+++
Всё, что я теперь напишу,
Будет враньё и ложь.
Не учите в школе
Детей по моим стихам.
Научаться они плакать,
Бежать всю ночь через рожь,
Научаться видеть звёзды,
Невидимые учителям.
+++
Мы не едем,
Нас везут.
Это, в принципе,
Зер гут.
+++
Ну, вот, я живу…
И что важно –
Я сегодняшний
Или я вчерашний?
+++
Не ссы,
Ты же – Весы!
PS
+++
Сижу я на кухне трезвый,
Лениво идут минуты,
А в голову мысли залезли
И вертятся, как лилипуты.
Рассвета с надеждой жду я:
Быть может, назавтра – в битву…
Оружье свое точу я –
Нож перочинный и бритву.
Прощайте, друзья лихие,
Козявки и тараканы…
Нас ждут иные стихии,
Злодеи и великаны.
Мы будем в них тыкать ножик,
Чтоб громче просили пощады,
Под стук деревянных ложек
И яростной канонады.
…Потом мы вернемся обратно,
Шатаясь от боли ранений,
Все в черной крови и в пятнах
От вражеских испражнений.
Как будут все веселиться,
Припрыгивая вслед за нами,
И барышни вытрут нам лица
Батистовыми платками.
Нам будут давать награды,
Сгущенкой кормить бесплатно,
И все будут страшно рады,
Что мы возвратились обратно.
…Сижу, никому не нужный,
И лопочу молитву…
Точу я свое оружье –
Нож перочинный и бритву.
+++
Изгибы льда лежат на склонах…
С них дети катятся гурьбой,
Съезжая задницей луженой,
А в парке – стужа и покой.
А в парке – тайна и катанье,
Немое зимнее кино…
Мне здесь назначено свиданье
И расставанье заодно.
Следы читаю, наклоняясь…
Здесь злой садовник побывал.
Ходил по снегу, матюкаясь,
И дупла жестью забивал.
Февраль, июля ожиданье,
И в горле льдяное вино…
Мне здесь назначено свиданье,
Но я не знаю, с кем оно.
В хрустальных небесах ворона
Летальный вносит колорит,
И Антиноя Антигона,
Забившись в ящик, сторожит.
Чужое жаркое дыханье,
И в небе звезд полным-полно…
Мне здесь назначено свиданье,
Но вряд ли нужно мне оно.
1990-2000