Ночные тени
Тень легла сторожевая –
в поле свежая копна.
В небе рана ножевая
лунной плесенью полна,
освещает землю кротко.
Посреди ночной реки
силуэт в незримой лодке –
тень стрелой летит с руки.
От березы возле дома,
убегает за забор,
тайною тропой ведома,
тень, неслышная как вор.
А над крышею, где прахом
звезд рассеян бывший день,
дым восходит легким взмахом…
Или жизни нашей тень?
Осеннее крыльцо
Тронуто горькой печалью
робкой селянки лицо.
Выманит ветром и далью
осень её на крыльцо.
Станет кружить по подворью
павшей с березы листвой.
Детской забытою корью
встанет комок горловой.
Вспомнится: те же браслеты
с узких запястий рябин
рвал для нее на примету
тот гостевой господин.
И обнимал ее жарко,
в губы ее целовал.
Месяц ущербный огарком
тропку для них освещал.
Запах овчины и сена.
Шепот пленительных слов.
Где-то от сердца по венам
кровью штормила любовь.
Осень прошла и другая.
Третья царит на земле
Вновь журавлиная стая
станет поутру белеть
в небе: покинув болота
и прокурлыкав «Прощай!»,
с необъяснимой охотой
в теплый отправится край.
Тело дрожит под сорочкой:
сердце сейчас упорхнет.
Двухгодовалая дочка:
«Мама!» - из дома зовет.
И озарится улыбкой
свет ее глаз голубой:
«Счастье моё! Моя рыбка!
Здесь я, родная, с тобой».
Зимняя радость
Зима подступает медленно и в одночасье приходит.
С вечера было ветрено. Нынче – сойти с ума!
Утро в окошке яркое – и чудеса в природе:
чистая, непорочная всюду царит зима.
Дальше – уже по Пушкину: мальчик, салазки. Весело!
Мы же на босы ноженьки валенки – и во двор.
Сколько же снега белого нынче зима отвесила!
Как сединой украсился сумрачный косогор!
Поле сошлось с дорогою, берег с замершей речкою.
Встали дымки над крышами – весело нам в тепле.
Благодарим за сущее словом, молитвой, свечкою.
Господи наш, да много ли надо нам на земле?
Встречаем весну
Закапало, зазвенело
с крыши, с пустых ветвей.
Глупо и неумело
в лужице воробей
вымочил пух и перья,
искрами разметал
капли. Разбухли двери –
дед их с петель поднял
и подтесал немного.
Тявкнул Трезор со сна.
Дед проворчал с порога:
«Ити её так! Весна…»
Снова надует льдины.
Снова подтопит дом.
Станет писать картины
пьяный сосед Пахом.
Выпьет и – к акварелям:
«Экий, твердит, экстаз!»
Как там? «Грачи прилетели»?
Истинный богомаз!
Вон он – сидит на крыше.
Смотрит, мечтает, ишь!
И не черта не слышит:
«Что ты там, дед, ворчишь?»
Сын позвонил для смеха:
«Залило – не пустяк.
Батя, мне не проехать».
Весна – ити её так!