Ты в Останкинской башне. Одевшись
Вместе с ней в голубой небосвод,
Видишь: утки, что те конькобежцы -
Над замёрзшим хранилищем вод.
Покрестившись, подходишь к биноклям.
Подлецу все бинокли к лицу,
Вознося его слабое око
Над фигурками жертв на плацу.
Там машинки, машинки, машинки,
Лилипутский игрушечный мир!
Чудо-женщинки, злые мужчинки,
Ты один наверху, дезертир.
И, пока ресторан тебя вертит,
Так торжественно, медленно так -
В Галилея придётся поверить,
Как какой инквизитор-простак.
Уж Москва вся размыта, как Китеж,
А туристам всё ох бы да ах.
Если Жукова вдруг ты увидишь,
Посмотри, что зажал он в ногах.
Дама-знак на двери туалета
Элегантней, и лучше одета,
Чем любая из наших тетерь.
Но тебе, друг, в соседнюю дверь.
И на лифте - в привычную бездну,
В лилипуты обратно и честно.
Сжав билетик на память в горсти.
Вот: куражился в небе. Гостил.