Маркиз де Сад на стол склонил
Лечь грешницу – там был свидетель:
Руками вверх он пригвоздил
У кресла в платье Добродетель.
Маркиз ей дерзко обнажил
Большие налитые груди,
И, не конфузясь, предложил
Полнушке побывать при блуде.
Струились складки поперёк
На тёмно-красном платье модном –
Коротковатом для неё,
Обтягивавшем туго бёдра.
На животе к нему лицом
Склонилась через стол весь – жертва,
Пикантно, под прямым углом, –
Наказываема блаженно.
Колонны полно-стройных ног
В ажурных, тёмных и прозрачных
Чулках – стояли врозь чуток,
Мерцали ягодицы смачно.
И маска с перьями на ней
Ритмично, томно колыхалась, –
В такт наказуемых страстей,
Тех, за которые квиталась.
Взгляд Добродетель не могла
Свой отвести – как ни хотелось:
В нём – страсть такая же цвела
Сквозь ненависть, и даже ревность.
Маркиз де Сад с той не был груб:
Волос волна лишь колыхалась,
И красотой скользящих губ –
Любая бы залюбовалась, –
И радостью закрытых глаз
Её, помады очертаньем,
Меняющимся без прикрас
В угоду грязным всем желаньям...
И, стоны слушая её,
Непроизвольно замирая, –
Впасть можно было в забытьё,
Но – ничего не забывая...
Полнушка не сводила взор,
Подняв прикованные руки,
И возбуждал её – позор,
И эти сладостные звуки...
Губ уголки смотрели вниз,
Уже слегка приоткрываясь,
И тёмные глаза зажглись,
И брови тонкие вздымались...
Она вздыхала тяжело,
Как жаром пышущая печка,
На пряники сосков её
Как будто капал кто-то свечкой...
И полнота больших грудей
Бесстыдно жаждала того же, –
И за игрой следить страстей
Уже хотелось ей до дрожи...
Он грешницу перевернул
И уложил перед собою
Спиною к грешному столу... –
Округлостью блеснув нагою,
Раздвоенной, она легла,
На ткань коленями сначала
Забравшись, ноги развела... –
У Добродетели стучало
Вовсю уж сердце, дрожь пошла
По телу, напрягая руки...
Рот приоткрыла, замерла... –
Себя представив там до муки
Отчётливо... событий ход
Не изменить, как ни печалься... –
На бёдра полные кладёт
В перчатках чёрных, длинных пальцы
Та, и поглаживает их
Вокруг раскрывшегося лона... –
И новоявленный жених
Туда заходит возбуждённо...
Идут глубокие толчки,
И громко стоны раздаются...
И вытянулись две руки...
И от толчков соски трясутся...
Откинулась волос копна
За край стола волною русой...
Хватается за грудь она
И щиплет, рот её искусан...
Объял всю Добродетель жар, –
Не сводит глаз – от возбужденья...
Кудряшек тёмно-рыж пожар,
Дрожа, сверкают украшенья...
Маркиз силён и мускулист,
За ней следит он неусыпно,
И обещал уже, речист,
Что лишь увидит, как ей стыдно, –
То будет следом здесь она,
На этом вот столе греховном...
Полнушка так возбуждена,
Что дышит часто и неровно,
И оказаться там – не прочь,
Настолько завело всё это... –
Но гонит, ужасаясь, прочь
Все эти мысли – только тщетно...
Не отрывается, глядит,
Как неприкрыто входит поршень
И как красиво он скользит... –
Ей хочется смотреть всё больше...
И обдаёт всю плоть волна
Её горячая от чувства,
Что там – окажется она –
Как ни старалась бы искусно... –
Маркиз всё видит... рот открыт
У грешницы уже в экстазе...
Ревёт он и она кричит...
И слаще вид всё безобразий...
Финал... усыпан весь лобок
Прозрачными штрихами капель...
Маркиза поцелуй глубок –
Как благодарность грешной даме...
Полнушку дрожь не в шутку бьёт,
Кусает губы Добродетель:
Вот и настал её черёд, –
Она – единственный свидетель...
Маркиз подходит, проводив
Прочь грешницу... и ждёт полнушка,
Что будет дальше... он учтив,
Но завела её порнушка...
Она глядит, обречена:
Сейчас свершится всё, о боже...
Соски стоят – возбуждена...
И даже груди стали больше...
Обтянутые бёдра, низ –
Свело безумное желанье...
Но говорит ей вдруг маркиз:
Ты выдержала испытанье...
Ушёл... подходит ассистент,
Освобождает руки тут же, –
И закрывает грудь в момент
Она – соски лишь, так ведь лучше...
Приподымает вверх мячи
Грудей – упругие, большие...
Они, как бомбы, горячи
После увиденного ныне...
Рука сползает на лобок,
И, не сдержавшись, нежно гладит
Пространство между пышных ног,
И грезит... о маркизе... Саде...
10 апреля 2016