Матери моей –
Вере Александровне
Родная,
Не такой уж я беспечный,
Вот только чаще, чаще
В сердце – грусть,
И эти строки я тебе,
Конечно,
Прочесть однажды
Сил не наберусь...
Пускай
Судачат люди оголтело,
Что жесток я,
А с кем-то и жесток,
Что черствым стал,
Кому-то не помог
И важное
Не смог доделать дело.
Что суд людской!
Я сам судья себе
Похлеще
Самых справедливых судей,
Сам на себя
Иду в атаку грудью,
Поставив крест
На собственной судьбе.
Но мне все чаще снится
Отчий дом:
Отец в саду
С лопатой неизменной,
Ты –
При плите,
При стирке,
При варенье,
Мы – пацаны –
С кролиным городком.
Очнусь в ночи
Под запах борозды,
Картошки,
Испеченной на угольях,
Горбушки черной –
С чесноком и солью...
И ты с улыбкой
Вдруг из темноты...
Мне горько очень:
Предаю те дни,
То – вкривь,
То – вкось,
И сам уже не вспомню,
Почти забыл:
У дерева есть корни,
И основную жизнь
Дают они.
Дай, Бог, чтоб отсвет
Отчего окна
Меня провел
Сквозь ночь гудящих буден,
И как бы час порой мой
Ни был труден,
Я знаю:
Он опора мне одна.
Пред ним я чист,
Младенчески безгрешен
И одолею
Самый тяжкий груз...
...Но эти строки я тебе,
Конечно,
Прочесть однажды
Сил не наберусь...
1990-е гг.