… И стареющий юноша в поисках кайфа
Лелеет в зрачках своих вечный вопрос
И поливает вином...
«Электрический Пес» гр. «Аквариум»
(Б. Гребенщиков)
Ранним утром, пребывая в похмельном полузабытье,
Наполеоном гордо восседаю на парковой скамье;
Сижу я на ее спине, поставив ноги на сиденье,
За дерзость от упреков мне нет спасенья.
Хлопья снега передо мною пали ниц,
Я слушаю трели сладкоголосых птиц,
Которых здесь в помине нет;
На незаданный вопрос мучительно ищу ответ.
Сижу в звенящей в ушах тишине,
В Чайльд-Гарольдовой немой тоске:
Подавлен липким грузом пресыщений,
Томимый жаждой новых впечатлений.
Меня манят тени не обретённого покоя, -
С ночных сражений я не дошел до дома:
Нет сил покинуть поле боя,
Мозг атрофирован, парализована воля.
В зубах дымит сигара –
Очередная доза яда,
Жажду утоляет Кока-Кола,
Я – примитивен и мыслю, как амеба...
Ах, как скоро в пепел обратилась ночь,
В памяти не оставившая меток,
Испарившись дымом, наслаждения умчались прочь, -
Вчерашний грог был слишком крепок.
Нового дня занимается заря,
Ослепляя воспаленные бессонницей глаза,
И ало рдеет солнце в пыли алмазной,
Из-за туч лениво растекаясь протоплазмой.
Необъяснимо моей души непостоянство,
Окинув томным взором ближайшее пространство,
Я вижу мерзкое осеннее месиво,
Как отвратителен мне вид его:
Лужи, припорошенные снегом грязным,
Сгнившие листья – аппликация смерти,
Набухшие от влаги деревьев скелеты,
И воздух отравлен удушливым смрадом,
Это вам все-таки не Медиссон-сквер-гарден.
Но ломает как стекло
Чугун законов бытия
Мертвородящая философия моя.
Хочу найти исход я третий,
Порвать диаду ада-рая
И смыться тихо, не расплатившись,
Из ноосферы мирозданья.
Охваченный стремлением отрешиться,
Хотя б на миг один забыться,
Я с силою смыкаю веки
И попадаю в собственные сети,
Свершая движение самоубийц,
Безудержно лечу я вниз.
Сначала неописуемое вижу разноцветье
Внутренних пределов сферы,
Ищу гармонию в себе без всякой меры.
Но, оказавшись в своей душе на самом дне,
Я задыхаюсь в стерильно белой пустоте.
И вижу на тихой глубине:
Мертвая, промёрзшая до дна
И черная, как нефть, вода –
Ледяное озеро Коцит ,
На дне его сквозь толщу льда
Мерцает тускло антрацит –
Красиво, холодно и страшно.
И я в ужасе открыл глаза,
Слегка оторопевший и смятенный,
Избавившись от тягостных оков,
Я рад вернуться в несовершенный,
Но все же наилучший из миров.
В созерцании дня узрев пустоту,
Я понял истину одну:
Стремление познать себя
Обусловлено любовью к боли,
Куда разумнее забыть тот ужас,
Что способствует приумноженью скорби.
Я вновь смотрю на восковых, немых людей,
Но слышу лишь стук шагов и хруст костей.
Обезличены лики, однообразны типажи,
Непостоянны и зыбки, как будто миражи.
Замордованные добром с кулаками,
Оглушенные нравоучениями
Ползут, изгибаясь червями,
По дороге, вымощенной благими намерениями.
(И устланной отказными письмами) .
И, очевидно, что-то здесь не так,
Со скуки я запалил косяк;
Закончить бы с самим собою пересуды,
Перемотать бы жизнь назад,
Но тут ко мне в погонах подходят люди
И забирают в сырой могильный каземат.
Ноябрь 2006