1.
В провинциальной убогой больнице
у персонала чугунные лица.
Сетки кроватей провисли до пола,
бродят больные- безлики, бесполы.
Местный Ионыч, опухший от водки,
(в недра карманов скользят пятисотки),
Утром конвейер включает, зевая.
Светится «выход»- как фикция рая.
2.
«Выход» внезапно для доктора сделался «входом» ,
черной дырою, туннелем, «кротовой норою».
Доктор болеет, и вот уж почти что полгода
как повернулась к нему медицина другой стороною.
Опухоль мозга, московская клиника, квота…
И не ему- он сует незаметно бумажки.
Прооперирован, стихли и боли, и рвота
(ну,а надолго ль-игра «погадай на ромашке»).
Снова вернулся в больницу свою, на работу,
внес лишь одно измененье в рутину уклада-
сам ли дошел иль столичную перенял моду-
раньше постфактум платили, теперь – предоплата.
3.
-«Кого это там хоронят с такими странными лицами?»
-Да доктора, зав. отделением. Народу – чисто вокзал.
Вот шепчутся- надо вовремя было остановиться бы,
тогда бы, глядишь, Господь его так-то не наказал.
А им возражают- полноте, пил с горя, а брал для детушек,
их трое осталось , маленьких, когда умерла жена.
Всех вырастил, всех их выучил, женил и успел стать дедушкой,
да в наше-то время трудное пятьсот рублей- не цена.