Когда отчаяньем томим
И в нас бессмысленно страданье,
И, кажется, весь мир не мил …
Не в том ли есть к нам состраданье!
Не в дар ли дан такой предел:
Жить невозможно безмятежно,
А человеческий удел – молиться,
Но не жить безгрешно…
Не есть ли смысл, что наважденье
Души преследует не зря,
Что ложь, когда в покое дремлет,
Не ведая добра и зла,
Душа и хвалится: Спокойна я!
И что верней, она права:
готовая на истязанья,
Испить всю горечь бытия,
Чтоб зная острые края,
Молвить кровавыми устами:
– Да, так. Сия чаша моя.
2
Веление в устах дано
жертвой познать?
А знаем ли судьбу,
Когда блудливыми очами
С жадностью мерим суть свою?
Когда лишь брать, а отдавать
Считаем глупою нуждой,
Когда готовы проклинать
То, что не ладится с душой?
Увы, невежде не познать
Греховности пустых дорог:
Да, может терний избежать,
Но недоступен ему Бог!
Незрячему пустым желаньем
Печальный рок определён –
Вины не знать. Он покаяньем
Своим на свет не обручён.
Он горд тщеславным восклицаньем,
Но смысла красоты… лишён.
3
Есть высший дар судьбе:
В страданье духа ликованье,
Когда стремишься к красоте
И чувствуешь её желанье. –
То щедрый дар!
Морем ли синим
Парус скользит к громадам гор,
Или цветок нежным бессильем
Пленяет бор себе в укор,
Иль ночь святая, или день
Вновь начинает светлый путь
Там, где ещё таится тень…
Не есть ли Красоты познанье
И в Вере Мира созерцанье –
Спасение души живым?
Воистину! А час наступит,
Тот час, которого не знаем,
Тогда, тогда Он нас рассудит,
Кто кем из нас и где пребудет…
И страшно,
и другое будет.