О, этот миг, когда кровь застывает в жилах,
Когда прекрасно знаешь, что пора завязывать и уходить.
Как чертовски несправедливо думать, что заслужила!
Как погано осознавать, что не сумела заслужить…
И это чувство, словно бы зверь в грудине
Лапами бьёт, и рвётся наружу вой.
В тот самый миг, когда мы с тобой остынем,
Я, наконец, пойму, что была дурной/
Глупой/наивной/девочкой-чушь-засада.
И улыбнусь наигранно, спрячу под веки глаза.
Все дороги ведут к тебе (читай, что, по сути, к Аду).
Больше не остановиться, не выдохнуть, не уйти назад.
Боже, как сильно жизнь пошутила с нами
В день, когда солнце скрылось за чью-то тень.
Мы набивали подушки пухом и снами,
Забывали включённый чайник на плите.
Господи Боже, мы танцевали ночами под Боуи,
А потом целовались, как безумные до утра.
Видимо, это закон: за ложку любви откушайте бочку боли,
Прочувствуйте всю прелесть сердечных утрат.
Ты помнишь тот миг, когда оборвались нити?
Когда, закрыв глаза, можно было услышать надрывный плачь,
Я металась на тротуаре, дико крича «Отпустите!».
О, этот миг, решивший, что ты палач,
Посланный мне за попытки шального счастья.
Мол, милая девочка, вот тебе любовь с послевкусием Стинга.
Когда ты, смеясь, кусал мне мои запястья,
Когда я разбила твою виниловую пластинку,
Когда огромное Солнце скрылось за тенью мрака,
Тогда мы остыли и стали куском картона.
Была тебе преданней больше любой собаки,
А теперь так отчаянно стараюсь тебя не помнить.
Оставь же, Господи, место мне в храме.
Я обещаю, что приду, поставлю купленную там свечу.
Это, наверное, глупо бежать и плакаться к маме,
А ночью, рыдая, целовать живот своему палачу.