Отходил он на закате дня,
не прознавший собственной планиды:
"Доктор, выньте пулю из меня!
Мне необходимо её видеть!" -
умолял герой Бородина,
по своей фортуне не короткой
к свисту пуль привыкнувший сполна,
к виду человеческих ошмётков.
... По зрачку кривился потолок.
Но зрачок фиксировал изнанкой
всё,
что ухватить в секунду смог -
смерти отвлекающие знаки:
как сближались с цокотом подков
физике неведомым манером
неподвижных, мёрзнувших полков
серые, безликие шпалеры;
как глазок ствола почти в упор
в приближенье размывался слепо...
Вздрогнул недостроенный собор -
весь в лесах, как в лестницах на небо...
И, промозглым воздухом звеня,
тот плевок свинца - всё ближе... ближе
"Доктор, выньте пулю из меня!
Покажите мне, пока я вижу!"
... Разрастался барабанный гром,
чётко выговаривая слово,
когда сталь всё тёрлась о ребро
в поисках горошины свинцовой.
Это слово три часа назад
из толпы зевак он слышал мельком,
звонкое,
вдогонку:
"Ретроград!!!" -
"Да,
поскольку Равенство - в земельке!"
И ещё хотел им прокричать:
"Вам - Париж?
Вам Братство и Свободу?! -
не про вас! -
чужая благодать
не растёт на русском огороде!"...
Но куда б важнее во сто крат
хоть каким бы чудом несказанным -
развернуть обманутых солдат
от Сенатской площади к казармам!
... И - безмолвье.
Только - звяк глухой:
по эмалированной кюветке
прокатился шарик роковой,
оставляя алые отметки...
Генерал из пакибытия
видит пулю,
умиротворённый:
"Слава Богу,
что не из ружья!..
Гвардия к предательству не склонна!"