Февраль загнулся. Жарит «плюс»
В погодном слякотном пространстве…
Романтик молвил: «Застрелюсь!»,
Поскольку сник в долгах и пьянстве.
И обернулся ручейком
Издохший колобок сугроба,
И воздух пахнет молоком
Под крышкой облачного гроба,
И сонмища нагих берёз
Чаруют зенки сколиозом,
И снова на морожку спрос
Возрос. И заданным вопросом
Столбится мартовский тотем
С не распакованным подарком
Нежданных будущих проблем,
И в солнышке, до боли ярком,
Всё чаще грезится лицо –
Лицо любимое когда-то…
И молодость, в конце концов,
Прёт из квартиры-каземата
В галдящий людный макромир,
Где мерно множатся улыбки.
И голубь мира, бомбардир,
Справляет на спины улики…
И лишь романтик-мизантоп,
Всадив в висок сморчок свинцовый
Из револьвера, пал в сугроб…
И не заплачут музы-вдовы.