Последнему Российскому Государю и его семье посвящается.
Что думал он в тот вечер слыша
неясный шёпот,топот ног...
Детей просил,чтоб были тише,
Целуя на ночь... А потом,
молился,в ожиданьи глядя
на тёмный образ... Может- спал...
Иль вспоминал их дом в Ливадии,
где счастлив был,и где мечтал,
что не оставит Бог Россию,
и будет Мир после Войны!
Он отдал всё, лишь только дети
были ему теперь важны...
Вот заскрипели половицы,
и в двери стук- пришли за ним...
Спасители или убийцы?
Тревога стелется как дым...
Зовут не мешкая одеться,
Детей собрать,спуститься вниз..,
Придётся вновь куда-то ехать...
Куда теперь,уж хоть бы в Крым!
Охрана давече шепталась,
что Каменск занят Колчаком,
что близок фронт и чехи давят,
что Комендант усилил гарнизон.
Вот девочки уже собрались,
Юровский говорит:Поедут все...
Крестясь,тревожно шепчет Алекс,
что Лёша вновь кричал во сне.
Я понесу его,пусть спит,он лёгкий..,
Будто ангел...
Пусть увидит сон!
Что-здоров... и нету больше боли...
Все собрались... пошли...
Ну- с Богом!
И комендант в последний раз обводит,
Тяжелым взглядом царскую семью,
Вот караул их всех в подвал заводит
И пот холодный проступил на лбу...
Конец!
Декретом СовНарКома...
Приговор!
Но дети то за что?..
И залпы прерывают шёпот...
Прости их Господи за То!
***
Лев Троцкий (Дневники и письма) -В разговоре со Свердловым я спросил мимоходом,
— Да, а где царь?
— Кончено, — ответил он, — расстрелян.
— А семья где?
— И семья с ним.
— Все? — спросил я, по-видимому, с оттенком удивления.
— Все, — ответил Свердлов, — а что?
Он ждал моей реакции. Я ничего не ответил.
— А кто решал? — спросил я.
— Мы здесь решали. Ильич считал, что нельзя оставлять нам им живого
знамени, особенно в нынешних трудных условиях.
Низложенного царя России Николая Романова и членов его семьи разбудили в ночь с 16 на 17 июля 1918 года и приказали одеться. Большевики сказали, что семью перевозят в безопасное место, подальше от Белой армии, которая приближалась к Екатеринбургу, находящемуся на юге Уральских гор.
Солдаты повели семью вместе с четырьмя слугами – поваром, камердинером, врачом и горничной – в подвал здания, в котором их содержали. Николай нес на руках своего сына Алексея, которому нездоровилось. Когда все собрались, им дважды зачитали смертный приговор, и восемь палачей подняли оружие.
На выяснение того, что произошло дальше, у советских и российских исследователей ушло почти сто лет.
Далее здесь- http://www.proza.ru/2012/07/17/49