О любви, о дружбе, о жизни (Вячеслав Прошутинский) / Стихи.ру

            1. Довесок счастья
            2. Был тот апрель
            3. К слову, о песнях
            4. Другу целиннику
            5. Ночной полет
            6. Февральский ветер
            7. Я родился в Год Кота
            8. Города, города…
            9. К слову, о дружбе
            10. К слову, о любви
            11. Другу в День рожденья
            12. Обращение к друзьям,
            или Сублимация любви
            13. Осень в Царицыно
            14. Утро в Лефортовском парке
            15. В стиле Бернса
            16. Ревность
            монолог д-ра Хиггинса)
            17. Грусть Одинокого Бизона
            18. Моя «Цыганочка»
            19. Бессонница
            20. Тополиная метель
            21. Встреча
            22. Прощание
            23. Санаторный роман
            24. Приглашение в Париж
            25. К слову, об ошибках
            26. Слова и дела
            27. Новогодняя молитва
            28. Дежавю
            29. О распоследней любви
            30. К слову, о моем диабете
            31. Эпитафия

Довесок счастья

Откуда я беру свои стихи?
Они как лучик в злую непогоду
и как звонок на шее у блохи,
подкованной Левшою из народа.
Я с детства этот звон и этот свет
ловил, мечтою душу наполняя.
Наполнил. И теперь я точно знаю:
Мои стихи - моей мечты привет…
…………………………………………..
Я в Асино насупротив вокзала жил
В бараке из сосновых красных бревен.
Я каждый поезд утром сторожил.
Но он со мною был немногословен.
Угрюм и беден был людской поток.
Милиционера молча огибая,
Приезжим наплевать было на то,
Что он мешал им, шашкою играя.
Я замечал, как мало к нам мужчин
И как к нам много женщин приезжало.
Они к мужьям спешили, их немало
По лагерям вокруг сидело без причин.
Частенько я осенним утром бледным,
Дрожа спросонья, часовым стоял.
Был первым перед магазином хлебным.
Ни на секунду пост не оставлял.
Я ждал мгновенья, когда дверь откроют
И тетя Валя хлеб протянет мне
И булку белую и теплую накроет
Довесочком, увесистым вполне.
Я ждал его с мальчишеским упорством.
Так счастья ждут, которого все нет.
И вот оно… простое… без притворства...
Такое вкусное… и запахов – букет.
Я честно заслужил довесок счастья.
И мама знала: тот довесок – мой.
Ведь я ей помогал… с моим участьем
Буханка хлеба шла ко мне домой.
Но в этот раз случилось все иначе.
Хлеб получив, я вышел на крыльцо.
Был радостью наполнен от удачи.
Был рад тому, что счастье - налицо!
Но это чувство быстро отступило
Под лай овчарок и солдатский мат.
Колонна зэков мимо проходила.
Я увидал голодный чей-то взгляд.
И со ступенек съехав, словно с танка,
Я зэков обгонял за рядом ряд.
В руке довесок, под локтём - буханка.
Я взгляд искал, голодный чей-то взгляд.
Но дошагав до головы колонны,
Вернулся я почти совсем назад.
И тут меня сразило током словно…
Меня остановил тот самый взгляд.
Парнишке было, видно, лет пятнадцать.
Худой, скуластый, взор из-подо лба.
Сейчас вот я пытаюсь догадаться,
За что ж ему такая вот судьба?!
Ну а тогда… тогда пошли мы рядом.
Повыше он, а я как с ноготок.
С довесочка не отводил он взгляда.
А я как бы растерян был чуток.
Меня как будто что-то захватило
И притянуло крепко к пареньку.
Колонна же все дальше уходила.
Меня спросили: «Нет ли огоньку?»
Потом сказали: «Он же некурящий!»
А кто-то молвил: «Он душой ведь наш…
Пацан нормальный… Явно не пропащий…
Ну ты довесок Митьке-то отдашь?»
И тут я словно ото сна очнулся.
Парнишку, значит, Митькой величать.
И я к нему поближе потянулся,
Ну чтоб верней довесочек отдать.
Мне нужно встать поближе непременно.
Я только руку к Митьке протянул,
Как меня кто-то грубо матюгнул
И мордой в землю ткнул меня мгновенно.
- Ну ты же, сволочь мелкая такая…
Врагам народа хлебушек даешь…
Они обрушить нашу власть мечтают,
А ты же им же… значить… воду льешь?!
Да я тебя сейчас скормлю собакам.
Они тебя и хлеб твой вмиг сожрут.
Тебя давненько я приметил тут.
Да вся семья твоя, я вижу, с браком.
Ну, ничего, я хлеб твой заберу.
Небось, не сдохнете вы без него к утру!

…………………………………………
Да, это утро навсегда запомнил я.
Его запомнила и вся моя семья.
И если к нам стучал голодный в дверь,
Он сытым уходил… ты мне поверь!
Почти сто лет прошло, но до сих пор
Срывает детство с памяти запор.
Во мне, седом, не гаснет огонек -
Тот, что зажег голодный паренек.
Я с ним сегодня встретиться бы рад…
Мне жизнь согрел его голодный взгляд.

Был тот апрель

Откуда я беру свои стихи?
На этот раз нашел я их в газетной
подшивке годовой - за год приметный.
Ее мне выдал в «Ленинке» архив
в лице библиотекарши прекрасной
с очами строгими, улыбкой беспристрастной.
Был тот апрель, и был тот самый год,
когда поднялся в Космос русский парень
с улыбкой белозубой… наш Гагарин.
В стихах моих об этом речь пойдет.
Пусть мне читатель выспренность простит,
но мной в стихах восторг руководит.
Ну и еще простительным стать может,
что автор на полвека в них моложе…
………………………………
Знакомый голос Левитана
Донес нам радостную весть.
Весть, всколыхнувшую все страны,
Какие только в мире есть.
Восторг пронесся по планете.
Вновь потрясен двадцатый век:
Взлетел в космической ракете
Советский – первый! – человек.
Как голубь мира над Землею
Несется в Космосе «Восток».
Весь мир приветствует героя.
Земля, ведь ты у наших ног!
Минуты длятся словно годы.
Весь мир молчит, весь мир глядит.
«Я над Америкой!» – народам
Пилот спокойно говорит.
И мы, друзья, в Тугане нашем –
В сибирском маленьком селе
Ему с Земли руками машем,
Ему, кто шлет привет Земле.
Эфир открыт для наших станций:
«Вниманье, говорит Москва!»
Индусы, немцы, итальянцы,
Кубинцы, негры, мексиканцы,
Французы и американцы,
Болгары, шведы и албанцы
Москвы приветствуют слова.
И знаем мы - спокойно слышать
Слова Москвы никак нельзя.
И снова мир стесненно дышит:
«Лечу над Африкой, друзья!»
Нет дня торжественней и краше.
К Земле берет ракета курс.
И влился в ритм победных маршей
Взволнованной планеты пульс.
И снова ТАСС: «Благополучно
Посланца встретила Земля!»
И вздохом радостным могучим
Мир встретил финиш корабля.
Корабль с советским гражданином
Достиг космических глубин.
Я счастлив быть России сыном,
Жить с чувством гордости орлиным,
Что я – советский гражданин!
……………………………………..
На первой полосе передовицей
Мои стихи решили заверстать.
А в сельской маленькой больнице
В тот день скончалась моя мать.
Так этот день двенадцатый апреля
Стал горьким днем для нас с сестрой.
Я вывод делаю простой:
и жизнь, и смерть – в одной купели…

К слову, о песнях

Откуда я беру свои стихи?
Случается, что из любимых песен.
Мы пели их - и мир наш был чудесен,
и к счастью делали мы первые шаги.
Но путь от тихих песен колыбельных
до нынешних пронзительных хитов
был многоточьем из шагов отдельных
и важных. Я пройтись по ним готов…
……………………………………………….
Шаг первый. Слышу трели мандолины.
Струн перелив такой зовущий, дивный.
В нем слышен ритм - и быстрый, и живой.
Я в такт ему качаю головой,
ведь я большой - мне годик с половиной.
Вокруг меня сибирская родня
трясется от избытка обожанья.
«Жуком» мой дядя называл меня,
во мне приметив к музыке вниманье.
Придумал или нет он… я не знаю.
Он был шутник… я это понимаю.
Ну чудилось ему какое-то жужжанье
с насеста моего… ну, с места обитанья.
Зато в пять лет без всякого конфуза,
когда меня он чем-то доставал,
его я с чувством мести называл:
«Ты… Николай… Советского… Союза!»
Он умер рано. Был большой талант.
Художник… математик… музыкант.
Вот шаг второй… Русланова поет
про расставание, что хуже смерти.
Ох, люди добрые, но вы и мне поверьте.
Я плачу потому, что песня душу рвет.
Шаг третий… Класс поет, не уставая.
Мы верим в то, что ОН всегда живет.
«С песнями, борясь и побеждая,
Наш народ за Сталиным идет…»
И столько веры в этой нашей песне.
Но прошлое ушло. И не воскреснет.
А в старших классах - песенки иные.
Шагнула в оттепель ожившая страна.
И песни появлялись, мне родные,
все потому, что пела в них весна.
«Когда весна придет - не знаю.
Пройдут дожди, сойдут снега…»
И эта улица по-прежнему родная.
Она мне и сегодня дорога,
хотя она на территории врага,
которого врагом мы не считаем.
Уж нет актеров, живших в этом фильме.
И тот завод большой - давно чужой.
Но я на улице Заречной снова с ними
пою… седой, но сердцем молодой.
Весной и осенью всегда с агитбригадой
мы объезжали вдоль и поперек
весь наш район. И были очень рады,
что к нам народ идет на огонек.
И пели мы колхозникам усталым
под тульский мой приветливый баян
о том, что путь к родимому причалу
идет нередко через ураган.
Про то, что я - корреспондент газетки
районной, я не должен забывать.
О песнях наших вовремя заметки
я в каждый номер должен был давать.
Конечно, мы в поездке уставали.
Но было здорово, когда среди тайги
бивак с костром мы к ночи разбивали
И до утра те песни распевали.
Мы продолжали к ним свои шаги…
Я жил в селе под самым-самым Томском.
Районный центр, столица как-никак.
Здесь у реки под солнцем августовским
геологи разбили свой бивак.
Квадрат палаток, четкий чрезвычайно.
За ними вездеходы, трактора.
А в центре лагеря, конечно не случайно
оставлено местечко для костра.
Неистовым влекомый любопытством,
туда, где искры рассыпал костер,
на звук гитары, трепетный и чистый,
явился в сумерках газетный репортер.
Геологи - народец современный.
- Ты из районки? Ищешь материал?
Газетку ты доставь нам непременно.
Посмотрим, что ты там наковырял.
Ты извини, но в поле мы за трезвость.
Сухой закон - у нас для всех закон.
А для знакомства - не сочти за дерзость -
испей чайку. Не лишним будет он.
Чай мне налили в кружку из ведерка,
висящего над углями костра.
Чай был без сахара, но мне было не горько.
Сто лет прошло, а будто бы вчера.
Я снова вижу тот чудесный вечер.
Мельканье искр в глазах моих друзей.
Они друзьями стали с первой встречи,
сумев разжечь огонь в душе моей.
Они открыли в ней такую дверцу,
наличия которой я не знал.
Мне песни их разбередили сердце.
Мой кругозор намного шире стал.
Отныне неизведанные дали
меня к себе упорно призывали.
Я понял - тягой к перемене мест
отныне мне болеть не надоест.
Но для меня как для корреспондента
газеты главным было интервью.
Признаюсь, я не упустил момента
и проявил напористость свою.
Итак, что мне смогли друзья поведать.
Район наш - лишь начало их пути.
Им предстояло область всю разведать
и нефть и газ в ее урочищах найти.
Ребятам много задал я вопросов.
Они не уставали отвечать.
Россия будет, как заметил Ломоносов,
богатством недр Сибири прирастать.
Ну, Губкина фамилию мы знаем.
Под Курском он нашел железный клад.
В Поволжье по его совету развиваем
в стране уже известный Нефтеград.
Ну а в Сибири Западной он прямо
призвал искать в тайге, среди болот,
и нефть, и газ настойчиво, упрямо,
добавив: тот, кто ищет, тот найдет!
- Вот мы, разведчики, теперь упорно ищем
все то, что Губкин рекомендовал.
По нефти с газом институт он основал.
Мы не вслепую - по науке рыщем…
А утром в свежем номере газеты
геологов начальник молодой
обозревал товарищей портреты
и зарисовку, сделанную мной.
Но дань воздав их грандиозным планам,
я в ней не мог про песни не сказать.
Уже тогда мне не казалось странным,
Что с ними жизнь смогу я увязать.
Темнело небо над костром горящим.
Метались искры в лабиринте звёзд.
Под струн гитарных перебор звенящий
я поднимался в мир туманных грёз.
Задумавшись, ребята и девчата,
ветровки сбросив, пели мне о том,
как могут быть опасны перекаты
для лодочки, столкнувшейся со льдом.
«И если есть там с тобою кто-то,
не стану долго мучиться…»
Любовь как лодка - до поворота.
А дальше - как получится.
«От злой тоски не матерись.
Сегодня ты без спирта пьян…»
На материк… на материк
ушел последний караван…
Ребята вспомнили про снег,
что над палаткой кружится.
И что закончен короткий ночлег.
«Милая пусть тебе снится
по берегам замерзающих рек
снег… снег… снег…»
Пошла «Бригантина». И я подпевал.
В ней капитан, торопясь, отплывал.
Роджер веселый трещал на ветру.
Наполнились им паруса поутру.
Бокалы пусты золотого вина.
В море ушла бригантина без нас.
И славит романтику песня о ней
от предвоенных до нынешних дней.
Я тоже от дома родного отплыл,
в Москву отослав документы.
С собою я к песням любовь прихватил.
Я знал, что их любят студенты.
……………………………………………
Столичный троллейбус идет Москве,
верша по бульварам круженье.
Я новые песни держу в голове,
В них жизни моей продолженье…

Другу целиннику

Откуда я беру свои стихи?
Здесь как всегда мне память помогает.
Она меня вернуться приглашает
в те годы, что… как юность… далеки.
Вот в январе Карельский перешеек
на лыжах мы планируем пройти.
Баян я прихватил - и не жалею.
Он очень пригодился нам в пути.
Студенческая группа - сплошь таланты.
Танцуем, декламируем, поем.
Там, где ночлег даруют нам галантно,
концерты в благодарность мы даем.
Я снимки с трассы этого похода
храню как самый ценный репортаж.
Баян со мной. Какие наши годы?
Я в путь готов - товарищ верный ваш!
Я помню - с Целины вернувшись,
наш заводила что-то загрустил.
И я ему, смущенно усмехнушись,
вот этот стих сердечно посвятил.
И наша факультетская газетка
стишок мой захотела поместить.
Я этот номер открываю редко.
Мне почему-то хочется грустить.
И пусть тебя, читатель, не смущает
высокий штиль романтики тех лет.
Меня мои погодки понимают -
нам жаль того, чего сегодня нет…
……………………………..
Друг, целинные звезды -
это наше ВСЕГДА.
И в студенческих веснах
ритм того же труда,
темп того же движенья,
голос той же мечты,
что звала нас к свершенью
дел большой красоты.
Друг, ты помнишь - нам было
очень трудно, порой.
С ног усталость валила
нас тяжелой рукой.
Но с пути не свернул ты,
хоть - чего тут скрывать! -
Я и сам в те минуты
уставал уставать.
Только локоть соседа,
только друга плечо
помогали в победу
верить нам горячо.
Помогали представить
то, чего пока нет.
Помогали составить
развеселый куплет.
И понять помогали
нам самих же себя.
Целиной мы шагали,
и борясь, и любя.
Друг, хороший ты парень,
что грустишь ты сейчас?
У затихшей гитары
редко трогаешь бас.
На родном факультете
бродишь как новичок.
И совсем неприметен
твой целинный значок.
Мне растерянность эта,
признаюсь, не ясна,
Ведь с тобой, а не где-то
та твоя Целина.
Целина - это люди.
Это мы - ты и я.
Целина - это будни
в пролетающих днях.
Целина - это мера
наших слов, наших дел.
Целина - это смелых
беспокойный удел.
Значит, голову выше,
за дела, старина.
Не ушла она, слышишь,
та твоя Целина!
..............................................
По размеченным верстам
мчится будней страда.
Друг, целинные звезды -
это наше ВСЕГДА!

Ночной полет

Откуда я свои стихи беру?
Со мной они ведут свою игру.
Не видно в ней начала и конца.
Игра в слова - она не для глупца.
Что до меня… я, в общем, не мудрец.
Я с детских лет коплю слова, хитрец.
Как только научился я читать,
из этих слов стал рифмы сочетать.
Но за спиной хранитель мой стоял.
Всегда со мной - меня не покидал.
Я перед ним склоняю свой пробор
и поиск рифм веду с ним до сих пор.
Хотя при этом старше становлюсь,
за горизонт как в юности стремлюсь.
Жива моя мечта - хочу найти ответ:
Неужто лучше там, где нас сегодня нет?
…………………………………………..
Ночного неба ледяной девятый вал
с порога небыли земной меня сорвал.
И я взлетел, и лег на курс, на курс норд-ост,
ведь я хотел услышать пульс полярных звезд.
Ночной полет, планеты грудь в огне зари.
Ночной пилот всегда чуть-чуть Экзюпери.
Был этот граф что надо ас и человек.
И он был прав, когда в тот час спешил наверх.
Я вижу, как, махнув рукой, - мол, от винта! –
пробил он мрак. Потом покой и пустота.
Он был… О нет! Он был и есть. Он навсегда.
Как счастья свет. Как мира весть. Как та звезда.
И мне бы так, как сделал он, махнуть рукой
И взять рюкзак, и выйти вон. А дверь – доской.
Идти, искать и познавать, в чем жизни суть.
И никогда не забывать про звездный путь.
Когда ж наступит роковой твой смертный час,
Он все искупит - выход твой в мир звездных трасс.
Ночного неба смоляной светлеет свод.
О том, что было не со мной, труба поет,
Зовет в края, где птичьих стай тревожный крик.
Но от себя в какой ты край уйдешь, старик?
Твое достанется тебе, куда ни правь.
Не изменяй своей судьбе - и будешь прав!

Февральский ветер
(Матери моих детей)

Откуда я беру свои стихи?
Они как фотоснимочек портретный
В химическом растворе незаметно
Приобретает четкие штрихи.
И память этим свойством обладает.
Минувших дней черты воссоздает.
И если что-то сразу не всплывает…
Не торопитесь… час его придет!
………………………………………….
За окном гудит февральский ветер.
Вот в такой же ветреный денек
вспыхнул вдруг на нашем белом свете
симпатичный теплый огонек.
С той поры горит он и не тухнет -
вопреки метелям и дождям.
Он и здесь горит, на этой кухне,
улыбаясь вежливо гостям.
Я не там поставил ударенье?
Что же, я не мастер «ударять».
Если же всерьез, то с Днем рожденья,
Римма! И гореть тебе, и не сгорать.
Поздравленье или пожеланье…
Чего больше в строчках моих рифм?
День рожденья или возгоранья…
Кто осилит этот логарифм?
Пусть уводит лабиринт извилин
в поисках догадки далеко.
Будет добротою дом обилен -
жить в нем станет просто и легко.
Потому сегодня говорим мы,
глотки доводя до хрипоты:
- Сохрани же в сердце своем, Римма,
огонек тепла и доброты!
Сможет он на том и этом свете
входы все и выходы найти.
И тогда всем встречным мы заметим:
«Жизнь прожить – не поле перейти!»
К вечеру затих усталый ветер.
Он прошел все улицы пешком.
Как уютно нам в февральский вечер
рядом с теплым добрым огоньком…
Вечера сменяются ночами.
За приливом катится отлив.
За бессильно сникшими плечами
гаснет крыльев ангельских порыв.
Вот звезда по небу пролетела,
подарив нам негасимый свет.
Так душа, покинувшая тело,
дарит нам любви ушедшей след.
Не из них ли, из следов любовных,
и возник однажды Млечный путь?
Кто-то смотрит на него безмолвно,
будто хочет на него шагнуть.
И, быть может, звездною дорогой
прошагает чья-нибудь любовь.
А внизу, у старости убогой
на мгновенье встрепенется кровь.
Это все?! Я ваша тетя, здрасте!
Млечный путь по-прежнему далек.
Здесь же, на Земле, хмельной отчасти,
пусть гудит февральский ветерок!

Я родился в Год Кота

   Откуда я беру свои стихи?
   Астрологов прогнозы помогают.
   Спасибо экстрасенсам - закрывают
   глаза на наши мелкие грехи.
   Пускай и мне простят, что я грешу,
   когда стихи шутейные пишу.
   Они же сказка, но ведь в ней намек,
   а значит - добрым молодцам урок…
   ………………………………………………...
   Что я вам сейчас промолвлю - смехота.
   Вспомнил я, что уродился в год Кота.
   Ну а тем, кто появился в этот год,
   карта выпадет одна - конечно, Кот!
   От смущенья я краснею, как томат.
   У Котов ведь главный месяц - это март.
   В смысле свадеб у них просто беспредел.
   Кто кого хотел иметь - того имел.
   Вы представьте - зенки плошкой, хвост трубой -
   мчатся звери за кошчонками гурьбой.
   Извергая боевой индейский клич,
   они сверху на кошчонок входят в клинч.
   Кошки рвутся, начинают выть и ныть.
   Но котяры лишь наращивают прыть.
   Я в себе, признаюсь, тоже замечал
   кое-что из этих самых… хм… начал.
   И хотя я по чердакам и не скакал,
   и подвалы откровенно избегал,
   но амурные истории мои
   выпадали точно в мартовские дни.
   С вашей мамой нагадал мне встречу Бог.
   Я на Пасху в Храме чуть, было, не сдох.
   Захотелось маме с Богом побывать.
   Я, конечно же, не стал ей возражать.
   В церкви царствовали жар и духота.
   И не выдержало сердце у Кота.
   Службу мама отстояла до конца.
   Я ж на корточках кемарил у крыльца.
   Я не знаю - Кот хорош я или плох.
   Но ведь Анку получить я в марте смог.
   Правда, Максу график летний был уже -
   в ванну он нырнул на третьем этаже.
   Но Коты не только в марте колготят.
   Каждый третий месяц нате - взвод котят.
   Вот Андрюшка мой родился в октябре,
   хотя сам я появился в ноябре.
   Ну и что ж, что по рождению я Кот.
   Как и всем, мне очень дорог Новый Год.
   И особо по душе мне Дед Мороз.
   Лишь бы он подарки к ёлочкам нам нес.
   Пусть желает он Котам подольше жить
   и Котят их, и их мамочек любить.
   Не отказывать им в ласке и добре.
   И не только в марте, но и в декабре!
   ………………………………………………
   Год Кота бывает раз в двенадцать лет.
   Может, время и завалит мхом мой след.
   Но сегодня счастлив я, что здесь сижу
   и на вас, моих Котят, сейчас гляжу…

Города, города…

Города, города…
Как мне вас сосчитать?
Как тот город найти,
где живет мое счастье?
До последнего дня
не устану искать.
И найти, и дойти,
и сказать ему «Здрасте!»
Может быть, шар земной
я пешком обойду -
по широтам его
и по меридианам.
Может быть, в океане
дорогу найду,
по которой проплыли
Колумб с Магелланом.
Может быть, пришвартую я
свой катерок
против пальмы,
где встретились Кук и туземцы.
До утра здесь не гаснул
потом костерок…
Впрочем, все ещё ищут
следы чужеземца.
Но не раз и не два
обойдя белый свет,
прошерстив города
от покрышки до донца,
я пойму - счастье там,
где остался твой след.
Первый след, первый луч
из родного оконца.
Я родился в селе,
где над Обью-рекой
облака журавлями
на юг потянулись.
И плывут, и плывут
над осенней тайгой.
Они с детством моим
невзначай разминулись.
Здесь, в селе, а не в городе,
счастье мое,
видно, с дедом моим
на погосте осталось.
Жизнь моя - ты теперь
как пустое жнивье.
Ну а счастье… оно
со мной в детстве рассталось.
Правда, помню…
на мачтах моих кораблей,
на антеннах
моих вездеходов, бывало,
видел с неба слетавших
ко мне голубей.
Это счастье
меня иногда вспоминало.
Я по жизни маршрут
проложил до конца.
От Оби до столицы -
не больше, не меньше.
Пусть салютом прощальным
забьются сердца
всех любимых моих
и всех любящих женщин!

К слову, о дружбе

Откуда я беру
свои стихи?
Я слышу их
в негромкой детской речи
и в лязге сабельном
на поле грозной сечи,
и в мерном топоте
копыт коней лихих.
Я слышал их
в походах у костров
и в песнях бардов,
всколыхнувших память
о том, ушедшем,
лучшем из миров,
ожившем сквозь годов
минувших замять…
…………………………………………………………….
Я живу по законам,
придуманным явно не мною.
На скрижалях души
начертала их четко судьба.
Коль с собой не дано
удержать тебе сердце родное,
отпусти его с миром.
А иначе получишь раба.
За моею спиной груз весомый -
прошедшее время.
Годы, словно странички
с детства мной полюбившихся книг.
Их читая, я понял,
что родное славянское племя
все отдаст ради воли
даже краткий единственный миг.
В нашей жизни, друзья,
зоны счастья, как правило, редки.
Как в пустыне оазис,
где ты можешь напиться воды.
Вот дошел, отлежался
под тенью гранатовой ветки,
и с наполненной флягою в путь,
на песке оставляя следы.
Мне случались в пути
совершенно нежданные встречи.
Вот, бывало, сидишь,
для себя разведешь костерок.
Ночь, Луна и созвездий
далеких дрожащие свечи…
И усталость стекает
с за день так уходившихся ног.
Вдруг я слышу шаги -
если честно, с большой неохотой.
Не нужна мне сейчас
никакая чужая душа.
Но славянские гены говорят:
окружайте заботой
и вниманием тех,
кто прибьется к вам, еле дыша!
Да, мужик был уставший,
лохматый - совсем как Антошка
из той песенки детской,
чей мотив в моей памяти всплыл.
Его всё приглашали
копать почему-то картошку.
Он и деда не бил…
он, по-честному, деда любил.
Ну, рассказ незнакомца
беспорядочен был, не логичен.
Шишковали с отцом…
Вдруг на них косолапый шатун.
Результат этой встречи,
как вы поняли, был драматичен.
- Он батяню, однако, помял…
Без врача ему тут карачун…
Телефон был при мне.
Связь была ну на редкость отличной.
Вертолетом медслужбы
через час у костра был хирург.
Для него такой вызов
был, в общем-то, самый обычный.
А Антон для меня
теперь верный и преданный друг.
В общем, в жизни моей,
я сказал уже, было немало
встреч нежданных и разных
по сути глубинной своей.
Репортерские встречи у костра
превращались, бывало,
в огоньки, что по жизни
мне сверкали сильней и сильней.
Я друзей находил - и мужчин,
и, конечно же, женщин.
Только в дружбе своей
соблюдал я важнейший закон:
Если дружба моя
другу радость приносит все меньше,
я его отпускаю с сожаленьем,
но без всяких препон.
На двери Храма Дружбы
я убрал золотые запоры.
Он твердит чуть не плача,
что дружба со мной дорога,
и выходит за дверь.
Открывается Ящик Пандоры,
и следы за ним тут же
навсегда заметает пурга…
Утомившись за день,
Солнце прячется за горизонтом.
Только вечер тепло его
еще долго хранит для людей.
Верность дружбе в сердцах их
под волшебным невидимым зонтом
сохранить бы от бурь,
ураганов и желтых дождей…

К слову, о любви

Откуда я беру
свои стихи?
Я этой темой
занят постоянно.
Кто мне по спящим
выжженным барханам
находит сад,
где тень и родники?
Спасибо вам,
мои проводники,
что над моим
уставшим караваном
несете шефство
тихо… неустанно,
ведя его сквозь памяти пески.
Откуда… кто…
Да разве это важно?!
Тень… родники…
Оазис для стихов.
Включаю комп,
на «клаву» жму отважно -
я снова о былом
писать готов.
В груди моей
открылась словно дверца,
и снова путь
для памяти открыт.
Взволнованно стрекочет
мое сердце -
оно опять
о чувствах говорит…
…………………………………………………………
Я влюбился в тебя,
еще даже не зная об этом.
Ты на Ленте черкнула,
будто в рай без грехов не ходок.
И в моей голове
вдруг сверкнуло оранжевым светом,
а в груди у меня
время начал отсчитывать Бог.
Я увидел тебя молодой
и чертовски красивой.
И количество жертв
за твоею спиной - череда.
Конкурировать с ними
моей шевелюрою сивой?!
Если чем и богат я,
то богатство мое - лишь года…
Я зарылся в архив,
вспоминая забытые строки.
Да, за каждой из них
давних чувств молодых чистота.
В глубине размышлений
утонули минувшие сроки.
Ну, пацан был конкретный,
хотя в чем-то сама простота.
Я стихи отбирал -
что-то проще, а что-то сложнее.
Отправлял их в Инет -
вдруг понравится что-то тебе.
С каждым днем эта почта
для меня становилась важнее,
чем тебе… Хотя что-то
и в твоей изменяла судьбе.
Ты чужая жена -
и мне честно сказала об этом.
Ну а я, как глухарь,
токовал и не слушал тебя.
Я присел у огня
не слагающим крылья поэтом,
стопку старых стихов,
как растопку костра, теребя…
Я влюбился в тебя -
из-за глаз твоих тайны татарской.
Прядью скрыла лицо -
мол, и все остальное не вам.
Но я жизнью клянусь,
что девчонку с фамилией царской
никому… ни за что… никогда
на расстрел не отдам!
Пусть проходят года,
опадая листочками с веток.
Пусть виски серебрятся
проникающей вглубь сединой.
Мягкий свет этих глаз
пусть мне будет
прощальным приветом.
А тепло этих глаз
пусть всегда остается со мной…

Другу в День рождения

Откуда я беру свои стихи?
На этот раз ответ я точно знаю.
Я с Днем рожденья друга поздравляю.
И дата ведь совсем не из плохих…
………………………………………..
Живет в Сибири милое созданье,
мне дружбу предложившее свою.
И я тепло к нему в душе храню,
приняв его сердечное признанье.
Какое чудо - этот Интернет!
Он нашу жизнь теплом обогащает.
Ее красивей сделать обещает
и интересней - вот ведь в чем секрет!
Я друга поздравляю с опозданьем.
Я понимаю: нет мне оправданья.
Мой комп - и радость мне, и наказанье.
Мы старики с ним - старше нас здесь нет.
Видать, я кликнул так неосторожно,
нажав туда, где нажимать нельзя.
И в Одноклассниках теперь мои друзья
взгрустнули без меня, вполне возможно.
Ну пусть и припоздал я - не беда.
Но другу, а, верней, своей подружке
я прошепчу тихонечко на ушко,
что лучше поздно все ж, чем никогда!
Спасибо, что в таком огромном мире,
заполненном и миром, и войной,
За тыщи верст, в моей родной Сибири
живешь ты - и общаешься со мной.
В своих проблемах бьешься одиноко.
Вот с сыном ты на фотке… Красота!
В твоих глазах упрятана глубоко
мечта о счастье женском. Да, мечта…
Какой же ты жестокий, Интернет!
Ты так легко нас в дружбу вовлекаешь.
Ты в душу к нам змеею заползаешь.
И жалишь, когда сил к защите нет.
Вот и сегодня ты одна… Одна, как прежде.
Впрочем, не одна - друзья всегда с тобой!
В свой День рожденья дверь открой надежде
на то, что жизнь еще окажется другой…

Обращение к друзьям,
или Сублимация любви

Откуда я беру стихи свои?
Их строчки из души моей берутся.
А перед Новым Годом просто рвутся
наружу так, что их не утаить.
Я эти строчки направляю Вам -
моим прекрасным дорогим друзьям.
Но вот о чем расскажут эти строчки,
читайте сами до последней точки!
……………………………………….
Друзья, не буду много говорить.
Мне есть за что всех Вас благодарить.
Мои любимые подружки и дружочки,
ведь я для Вас пишу свои стишочки.
В общеньи с Вами как-то не привык
я применять эзоповский язык.
Кривить душою с Вами не хочу.
К чему кривить… уж лучше промолчу.
Молчанье… это мысленная речь.
А мыслями нельзя же пренебречь.
Они живут во мне или в тебе.
Живут же сами, понимаешь, по себе.
И их же, блин, нельзя же запретить.
Они умеют молча говорить.
Умеют на сознание влиять.
В сердца любовь и ненависть вселять.
Все наши мысли над Землей плывут.
Мы умираем, а они живут.
Живут и Ноосферу пополняют.
Ученые давно об этом знают.
Потоки мыслей над Землей плывут.
Всемирным Разумом сегодня их зовут.
Великий молчаливый Океан…
Он нам для дел величественных дан.
Спускает он нам мысли с вышины -
Они в стихах потом отражены.
И как мы ждем, порой, того мгновенья,
Когда оно приходит… вдохновенье!
Вот так и я, когда молчанье надоест,
На «клаве» стих рожу в один присест.
Он как бы сублимация любви.
А без нее попробуй проживи.
И жизнь не жизнь, коль сердце не поет…
Друзья, я пью за Вас под Новый Год!

Осень в Царицыно

Откуда я беру свои стихи?
Блокноты репортера их скрывают.
И мой «командировочный» бронхит
их тайны раскрывать мне не мешает.
Казалось бы, бессмысленная вязь
значков слепых, раскинувшихся в строки.
Но я кладу, ликуя и смеясь,
из них стихов рифмованные блоки…
………………………………………...
Все вокруг так просто и понятно.
Город. Парк. В граните берега
речки. Всюду солнечные пятна
листьев, словно на картине у Дега.
По утрам не тает на пороге
первый иней ранней сединой.
Почему душа полна тревоги -
непонятной, тихой, неземной?
Нет, земной, конечно, и обычной.
В общем-то понятно, почему
я иду аллеею столичной
и грущу под листьев кутерьму.
Осень, осень, ты не время года,
ты пора раздумий и тревог,
и надежд, летящих с небосвода
на ладони пройденных дорог.
Все вокруг так просто и понятно.
Смотрит небо в зеркало воды.
Работяга-ветер аккуратно
заметает прошлого следы.
Я иду сквозь желтые заносы,
и в огнях давно угасших звезд
оживают солнечные плесы
С островками лебединых гнезд.
И мелькают, словно на экране
сельской церкви, превращенной в клуб,
лица живших, как на поле брани,
и ушедших без фанфар и труб.
Вот они шагают и шагают,
пыль дорог отряхивая с риз,
и в глаза мне смотрят, будто знают
про мою оставшуюся жизнь.
Будто знают, что грустить я стану
не о «звездах» классовых побед,
а о них, шагающих устало
впереди моих полсотни лет.
Кто они? Назвать бы поименно
тех, кто юной матери помог
уберечь, войною опаленный,
моей жизни слабенький росток.
В Книге судеб светлою страницей
тех имен короткое число.
Как огонь лампадки под божницей
я храню их доброе тепло.
С ним не жду я нового Мессию,
не живу я с согнутой спиной.
Замять желтолистья по России
катит взбаламученной волной…
Осень, осень! Паутиной тонкой
ты плетешь свой сказочный узор.
Я с тобой, как с первою девчонкой
завершаю тихий разговор.
Все вокруг так просто и понятно.
Лист опавший мне напомнил вновь
в тихом парке вечером закатным
юных лет мальчишечью любовь.
Я стою под старою ракитой,
над прудом склонившей свой венец.
А над парком, дождиком умытый,
вдаль глядит Царицынский дворец.
Два столетья на его руинах
бушевал осенний листопад.
Знать, у Клио веские причины
возвращать минувшее назад.
Зелень крыш над желтою листвою.
Тополей, упертых в небо, ряд.
Словно лейб-гвардейцы четким строем
перед царским выходом стоят…
Все вокруг так просто и понятно.
Город. Парк. Воссозданный дворец.
Окунуться в прошлое приятно,
зная, что вернешься наконец.

   В стиле Бернса

   Откуда я беру свои стихи?
   Они приходят часто из мелодий,
   простых и чистых. Реже из рапсодий,
   которые сложны и высоки…
   Но вот однажды сборник мне попался
   поэта, жившего в далекие века.
   И я влюблен в шотландца оказался.
   Его поэзия душевна и легка.
   Он о любви нашел слова живые.
   Сумел он их в народе отыскать.
   Признаюсь, захотелось мне впервые
   вещицу в стиле Бернса написать.
   Прошу, меня вы строго не судите.
   Вы лучше во мне Бернса разглядите.
   Еще замечу: он и я - живые люди.
   Мы с ним - простите нас, друзья! -
   ханжей не любим…
   ……………………….
   При всем при том,
   при всем при том
   скажу я по секрету:
   милей тебя, мой милый Том,
   девчонок больше нету.
   Хотя на жизненном пути
   встречал я их немало,
   не удавалось им взойти
   на гребень пьедестала.
   И дело вовсе здесь не в них -
   красивых, добрых, нежных,
   а в полудреме чувств моих -
   холодных, безмятежных.
   Я не аскет и не монах -
   пускай они постятся.
   Не спит шалун в моих штанах -
   грехи ему простятся.
   Но я соскучился о том,
   чтоб с самого начала
   в моей груди, мой милый Том,
   сердечко застучало,
   чтобы забилось, ожило,
   рванулось прочь из тела,
   планету жаром обожгло
   и вновь на место село.
   …………………………..
   Тебе, наверное, тепло,
   а может даже жарко.
   Ведь я как знойное стекло
   на фонаре у парка.
   При всем при том,
   при всем при том
   горит он днем и ночью.
   Ну а под ним, мой милый Том,
   одна ты, между прочим…

Ревность
(Монолог д-ра Хиггинса)

Мои стихи, откуда вы
и как вы возникаете?
Из слов несказанных, увы,
или с небес слетаете?
Слова заветные ищу,
сижу часами плотненько.
Найду словечко - трепещу
от радости охотника.
В пурге идей найдется ход -
охотник мимо не пройдет.
И вот уже мне виден он.
Я в жизни кто… Пигмалион!
Кого ищу я… Галатею!
Я снова в статую влюблен.
Я снова перед ней немею.
Бернардом Шоу очарован
я был студенческой порой.
Я увлечен сегодня снова
его фантазии игрой.
Меня с Бернардом диабет -
роднит по-человечески.
Пересказал же сей сюжет
он не по древне-гречески.
И я за ним во след пойду.
Что вам сказать, друзья, найду.
И вряд ли лучше сделать смог,
чем сей представить монолог…
……………………………..
Я изменил тебя, смотри,
как внешне, так и изнутри!
Я, как Роден, любил глазами.
Ну и, конечно же, руками.
А как же высечешь без рук
себе ты женщину, мой друг?
Не будешь к ней ты прикасаться,
она не станет высекаться.
И ей не жить без твоих рук.
И не возникнет сердца стук.
А в общем (только между нами)
вы, женщины, скажите сами,
как вас приятнее любить?
Глазами или же руками?
Словами или же ушами?
Что есть, то и употребить?
Нет, я балдею с вас, мадам.
Да я рубля за вас не дам!
Вот так мозги мне закрутить!
Нет, вам придется заплатить.
Заметьте - я ведь не грубил.
Я говорил интеллигентно.
Я доктор Хиггинс! Но конкретно
я б вас в кусочки порубил
и приготовил с вас жаркое
за поведение такое…
Я вижу, мисс, вам стало жутко.
Простите… это просто шутка.
Я вас, мисс Дулитл, полюбил
вплоть до смущения рассудка…
Вы нынче вхожи в высший свет,
дворцов освоили паркет.
Исчезла девушка простая,
ну вся цветочница такая.
Сегодня дама вы крутая.
Пожалуй, круче вас и нет.
Но я же помню, что пари -
в основе вашего рожденья.
И в вашем перевоплощенье -
лишь труд мой, что ни говори.
Пигмалион и Галатея…
Найдешь ли сказочку милее?
Он в доме статую держал
и любовался ею, млея.
Он к Афродите прибежал -
мол, оживи ее скорее!
Богиня поступила мило -
скульптуру парню оживила…
Я вас на улице нашел
среди букетиков душистых.
И на волне эмоций чистых
я вас домой к себе привел.
Я этикету вас учил.
С высокой лексикой знакомил.
И что, скажите, получил,
от вас в ответ, страданий кроме?
Остались холодны ко мне.
Ко всем другим - лучи вниманья.
В беседах светских вы вполне
добились общего признанья.
Увы, пари я проиграл,
хотя и выиграл отчасти.
Я сам нежданной жертвой пал
собою слепленного счастья.
Я вас, мисс Дулитл, люблю.
Вас всю - от пяток до макушки.
И с радостью на ваши ушки
лапшу влюбленности леплю.
Ну что же, пусть от вас в ответ
я не дождусь любви признанья.
Любви односторонней свет -
он тоже свет очарованья…
…………………………...
Мои стихи, мои стихи,
откуда же беретесь вы?
Из слов несказанных, увы,
или из брошенной молвы?
Слова ищу, бывает, долго.
Пишу. Черкаю. Все без толку.
Похож на загнанного волка.
Нет, не сносить мне головы.
Флажки висят, как капли крови.
Стрелки следят, нахмурив брови.
В чащобе мыслей ход ищу.
И я его не пропущу.
Но вот уже мне виден он.
Я в жизни кто… Пигмалион!
Кого ищу я… Галатею!
Флажков багровых галерею
я пропускаю над собой.
Я снова властен над судьбой -
я словом найденным владею…

Моя «Цыганочка»
(По Интернету)

Вы, стихи мои, стихи,
от души писались.
Лучшим средством от тоски
сердцу вы казались.
Я б «Цыганочку» сыграл -
струны, жаль, порвались.
Я стихи бы прочитал -
в памяти остались.
Эх раз, да еще раз,
да еще много-много раз.
Я стихи бы прочитал -
в памяти остались.
………………………………..
Ты со мной да я с тобой -
пара просто клевая.
Мы повязаны судьбой
ну очень бестолковою.
Эх раз, да еще раз,
да еще много-много раз.
Мы повязаны судьбой
ну очень бестолковою.

Ты на севере Москвы,
улица Онежская.
А я на Ладожской, увы,
все сижу и мешкаю.
Эх раз, да еще раз,
да еще много-много раз.
А я на Ладожской, увы,
все сижу и мешкаю.

Ты замужняя жена -
значит, мужем занята.
А мне свобода на хрена -
ведь я тобою ранетый.
Эх, раз, да еще раз,
да еще много-много раз.
А мне свобода на хрена -
ведь я тобою ранетый.

Интернет мой Интернет,
что со мной ты делаешь?!
Без нее мне жизни нет,
а за ней побегаешь.
Эх, раз, да еще раз,
да еще много-много раз.
Без нее мне жизни нет,
а за ней побегаешь.

Я мужик иль не мужик?!
Скорпион я с Котиком!
Надоело мне тужить
под ее наркотиком.
Эх раз, да еще раз,
да еще много-много раз.
Надоело мне тужить
под ее наркотиком.

Сколько я девчат встречал
добрых и сговорчивых.
Нужен мне лишь мой причал,
ведь я мужик разборчивый.
Эх раз, да еще раз,
да еще много-много раз.
Нужен мне лишь мой причал,
ведь я мужик разборчивый.

Я брожу по кабакам.
Коньяками пьянствую.
Даю волю каблукам.
По Европам странствую.
Эх раз, да еще раз,
да еще много-много раз.
Даю волю каблукам.
по Европам странствую.

Утром встану, комп включу,
«мышкой» поработаю.
Семь романов закручу
прямо до субботы я.
Эх, раз, да еще раз,
Да еще много-много раз.
Семь романов закручу
прямо до субботы я.

Я, девчата, как вулкан,
извергаюсь лавою.
Разбегайтесь по углам -
догоню и схаваю.
Эх раз, да еще раз,
Да еще много-много раз.
Разбегайтесь по углам -
догоню и схаваю.

Эх, куплетики мои
да по ячейкам сбились.
Я б чечеточку отбил,
да каблуки сносились.
Эх раз, да еще раз,
да еще много-много раз.
Я б чечеточку отбил,
Да каблуки сносились.

Ты со мной да я с тобой
реже все встречаемся.
Или в Интернете сбой,
или мы прощаемся.
Эх, раз, да еще раз,
да еще много-много раз.
Или в Интернете сбой,
или мы прощаемся…

Бессонница

Откуда я беру
свои стихи?
Они ко мне
из прошлого слетают.
Нередко лик
забытый открывают
Под пологом
задумчивых ракит.
Я вспоминаю взгляд
прекрасных глаз,
Следящих
за течением реки.
И нежное
касание руки,
Как электричеством
пронзающее нас.
Я шелестящий шепот
слышу снова.
Рассказ ее
запомнив слово в слово,
я предлагаю
вашему вниманью
осевшее в душе
воспоминанье…
...…………………………………………
Ночь. Уснули люди, звери.
Тишина
сторожит меня у двери.
Нету сна.
Медсестры дежурной строгий
силуэт
совершает на пороге
пируэт.
Из окна прохладой тянет
неземной.
Желтый лист в пустом стакане
надо мной.
Я к нему свою ладошку
протяну,
подержу его немножко –
и засну.
Будем добрым и целебным
этот сон.
Ароматом будет хлебным
пахнуть он.
Никуда во сне не деться
от чудес!
Я опять шагаю в детстве
через лес.
В том лесу мне все знакомо
наизусть -
все чащобы, буреломы,
каждый куст.
Ветер гонит желтых листьев
кутерьму.
Почему мне осень снится -
не пойму.
Пахнет сон водой колодца
на дворе
и грибами у болотца
на заре.
Слышу маминого сердца
близкий стук.
Вижу сомкнутые дверцы
милых рук.
Как спокойно мне за маминой
спиной.
Я за нею как за каменной
стеной.
Нет болезни, нет усталости
утрат.
Снова песни, снова радости
парад.
Все невзгоды, неудачи
позади.
Что-то светлое маячит
впереди.
Я любовью первой снова
влюблена,
Снова жизнь я пить готова
допьяна.
Снова сцены подо мной
лучистый круг
и цветы, цветы волной
из чьих-то рук.
.………………………………..
Расступается густая
пелена.
Рассыпается и тает
тишина.
Лист осенний на кровать мою
слетел.
Это он мне колыбельную
пропел…

Тополиная метель

Откуда я беру
свои стихи?
Из мифов,
прославляющих героев.
Из сказок,
намекающих, порою,
что тайны лет
минувших глубоки.
А чем нас
привлекают эти тайны?!
Да тем, что они
вовсе не случайны.
За каждой тайной -
пролитая кровь.
Ну и, конечно,
чья-нибудь любовь.
Она же движет
Солнце и светила,
а вот орбиты злу
не перекрыла.
Вот так со злом
и бьется человек -
из века в век,
из века в век.
Мечтаю я
в стихах соединить
любовь земную
и святое небо.
Осталось мне
найти ту нить,
что свяжет нашу Быль
и нашу Небыль…
……………………. ..
Тополиной пургой
накрывает Москву.
Я на встречу с судьбой
по сугробам плыву.
Сковородкою красной
солнце спину печет.
Быть влюбленным прекрасно,
быть любимым - не в счет.
Да, Икар я, поверьте,
я влюблен в высоту.
Вот он, северный ветер -
я ловлю на лету.
В мои годы немного
сохранилось таких -
И Дедалов убогих,
и Икаров седых.
Провожу по макушке
оперённой рукой.
Тополиные мушки
отлетают гурьбой.
Я и сам с ними дружно
легкой мушкой лечу.
Но лечу, куда нужно,
куда точно хочу.
Подо мною Лефортово,
вон Лефортовский парк.
Ах, жарища здесь чертова -
не привыкну никак.
Подо мной проплывают
скверы, речки, мосты.
На руках моих тает
оперенье мечты.
Ну умерь же, Светило,
жар палящих лучей!
Про меня ты забыло!
Я не твой, я ничей…
Мне увидеть, запомнить
с лет моих высоты
ее стан, ее облик
неземной красоты.
Зелень глаз ее ясных.
Ее губ алый цвет.
И улыбки прекрасной
Джиокондовский свет.
Ее молодость вечна -
как бессмертна любовь.
Она мило, беспечно,
пылко вскинула бровь.
Удивленью ее
не бывает границ.
Я, влюбленный в нее,
тихо падаю вниз.
Мне путем журавлиным
долететь бы. Увы,
нет меня в тополиной
завирухе Москвы…

Прощание
(Воспоминание)

Вы беретесь откуда,
мои стихотворения?
Для меня это чудо -
ваше возникновение.
Вы Полярным сияньем
мне тревожите душу,
звезд далеких шептанье
заставляете слушать.
Я кручусь на кровати
до утра изнуренно.
И ночей этих, кстати,
многовато… бессонных.
Но какое же счастье -
встретить нужное слово.
В этом Божье участье
проявляется снова.
Это ОН свои длани
на меня возлагает
и у рифм моих грани
отточить помогает.
Остротой этих граней
путь по жизни размечен.
Помню горечь прощаний
и предчувствие встречи...
……………………………….
Даже день - это вечность.
Даже час - это век.
Даже миг в бесконечность
набирает разбег.
Каждый миг метеором
исчезает из глаз.
Перед ищущим взором
темнота разлилась.
Даже день - это мука,
а мгновение - боль.
Снова память разлуку
переводит на ноль.
Переводит, чтоб мчаться,
чтоб лететь в небесах.
Чтоб качаться, качаться
на любовных весах.
Неужели все было?
Было-сплыло, ушло?
Неужели разбило
нашей лодки весло?
Камнем, вышедшим тайно
из бурлящей воды
нас неужто случайно
донесло до беды?
Нету лодки. Разбилась.
Видно, ей поделом.
И куда так стремилась
под одним-то веслом?
……………………………..
День сменяется ночью.
Утром снова как в бой.
Бьется сердце – не хочет
расставаться с тобой!

Санаторный роман
(Воспоминание)

Откуда я беру
свои стихи?
Они являются мне
словно из тумана
героями
старинного романа,
в котором
так мистически и странно
вскрываются
семейные грехи.
Такой романтики
полны его страницы -
там, где герои
начинают жизнь.
Но на последних -
мрачный классицизм
их вынуждает
с монстрами сразиться.
Я мистику в стихи
не допускаю,
из жизни факты,
чувства извлекаю.
И до сих пор
вопрос считаю спорным:
Быть иль не быть
романам санаторным?
Один из них
случился и со мной.
Начался он
с путевки отпускной.
Ее мне утром
после ожиданий бесконечных
вручил с улыбкою
собес наш безупречный.
И я, балдея
от собесовской улыбки,
уже обедал
в санатории «Подлипки».
А после ужина
был танцевальный вечер.
Был дамский вальс.
Так состоялась встреча…
Вот и месяц прошел,
как отметил я твой день рожденья,
как цветы положил
на пустой перед завтраком стол.
Зал столовой был пуст.
Только официанток движенье
тишину нарушало.
Цветы положив, я ушел…
Целый месяц прошел,
но я все
до подробности вижу.
Синева твоих глаз
удивлением светлым полна.
А улыбкой твоей
будто ветром снесло мою крышу.
И меня захлестнула
прибоя крутая волна.
Я, признаться, отвык
от амурных курортных историй.
Потерял я желанье
кого-то там завоевать.
И путевка собеса
в подмосковный лесной санаторий
Была вовсе не повод
привычный уклад поменять.
Но, увидев тебя,
я почувствовал: дело неладно.
Не иначе ее
в наказание мне принесло.
В наказанье за что?
От неведенья было досадно.
Но во всем разобраться
желание быстро росло.
Ты была пылесосом,
фильтрующим мысли и чувства.
Я старался, как мог,
понавешать погущще лапшу.
Но насколько коварна
любовного тайна искусства -
За неделю я понял,
что женщиной этой дышу.
Нам сентябрь подарил
три недели прекрасного лета.
Мы гуляли с тобой
по аллеям с утра до темна.
И болтали… болтали мы,
не уставая при этом,
Обо всем… обо всем,
чем душа становилась полна.
Целый месяц прошел.
Я влюбился в тебя до макушки.
Был готов целовать
даже землю из-под твоих ног.
Мне, седому, пришлось вспоминать,
что любовь - не игрушки,
а ухабы, подъемы и спуски
нелегких дорог.
Я запомнил тропинку
к сосне праотца Серафима.
Это я ведь тебя
к нему утром однажды привел.
Он внушил мне: любовь,
как и вера в добро, нерушима,
сколько б времени Боженька
нам на нее ни отвел…
……………………………….……………………………….
Над Москвою январь
распустился весенним туманом.
Почему же сентябрь
мне припомнился... тот... золотой?!
Видно, быть в нашей жизни
таким санаторным романам,
без которых она бы была
бесконечно пустой…

К слову, об ошибках

Я вернулся с прогулки в снегу, но живой -
ветер даже машины сшибает.
Я шагал напрямик… мне пурга не впервой,
хоть об этом и мало кто знает.
Мне б убавить годков этак двадцать с лихвой,
но куда ж ты их денешь, парнишка?
Я любил посидеть над машинной строкой.
И еще - над прочитанной книжкой.
Было много дорог и событий, и встреч.
Я ведь лез чуть ли к черту в обитель.
Но всегда и везде помогал мне сберечь
мою голову Ангел-хранитель.
Почему же сейчас он линяет в кусты,
ни во что не желая вмешаться?
Может, он задремал, погрузившись в мечты,
дав мне время во всем разобраться?
Но пока мне приходится «щелкать» кроссворд:
«муж», «жена», «друг», «товарищ», «любовник»…
Клетки я заполнял, словно шел на рекорд.
Даже слово нашел - «треугольник»…
Ну скажите, к чему мне вся эта фигня?!
Презирал я и в школе овалы.
Треугольники были в друзьях у меня.
И я чаще других рисовал их.
Но куда же смотрел этот Божий Летун?!
Где он был, когда я ошибался?
Почему не шепнул: «Ты влюбился не в ту»?!
И злорадненько так улыбался…
…………………………………………………..
Я вернулся с прогулки в снегу, но живой.
Было б лучше пройти тогда мимо.
Мне не хочется лишнею быть головой
в треугольнике, с детства любимом…

Новогодняя молитва

Откуда я беру свои стихи?
Наверно, из несбывшихся мечтаний.
Из несостоявшихся свиданий.
Короче, из какой-то чепухи.
Но нередко возникают рифмы
Как итог реальных дел и чувств.
И тогда сухие логарифмы
Расцветают радугой искусств.
Но о чем бы ни писал ты, друже,
Ты пером коснешься вновь и вновь,
С мастерством получше ли похуже,
Темы под названием «любовь»…
……………………………………..
За окном пурга тревожит душу.
Все поет, лукавая, поет.
Эту песню так привычно слушать
Вечером под самый Новый год.
Стоит подойти к окну поближе
И к стеклу притронуться рукой,
И глаза прикрыть ладонью… Тише!
Новый год беседует с тобой.
Он тебе желает столько счастья,
Чтоб его хватило всем родным.
Чтобы в жизни минимум ненастья
Выпадало отпрыскам твоим.
Пусть им будет зонтиком защитным
От ошибок всяких и невзгод
Эта песня, а скорей молитва,
Что услышишь ты под Новый год.
Ну и напоследок – для веселья –
Он прошепчет - прах его возьми! –
Чтобы в двух квартирах новоселье
Справила ты радостно с детьми.
Ты скажи, как мало людям надо.
Крыша бы была над головой.
Да своя! И по душе отрада
Пробежит горячею волной.
И пускай пурга в окно стучится –
Ты в тепле, под крышею своей.
И уже плохого не случится
На тропинке жизненной твоей.
И уже ты снова молодайка.
И тебя счастливей в мире нет.
И детей непуганая стайка –
Твой единый проездной билет!

Дежавю

- Свои стихи берешь ты
откуда? - спросит друг.
- Боюсь, что не поймешь ты, -
отвечу я не вдруг.
Как объяснить томленье,
возникшее внутри?
И легкое движенье
волшебного драпри?
И тонкое звучанье
нетронутой струны?
И мудрое молчанье
немеркнущей Луны?
Когда проснется сердце,
задав рабочий ритм,
откроется и дверца
для долгожданных рифм.
В моих стихотвореньях
всегда такой настрой,
какие настроенья
довлеют над душой.
В них радость временами,
а временами грусть.
Ну только между нами:
пусть они будут… пусть…
…………………………….
Когда мне так хреново
и тягостно душе,
себя я вижу снова
на третьем этаже
на Ладожской. В окошко
трезвонит мне трамвай -
мол, потерпи немножко,
держись… не унывай!
Стою, сложив ладони,
полуприкрыв глаза.
Трамвай же все трезвонит,
врубает тормоза.
Он мне напоминает
обычный свой маршрут
и словно приглашает
в Лефортово махнуть.
Я в этот парк чудесный
сто раз пешком ходил.
День будний и воскресный
с утра там проводил.
Беседовал я с Клио
в тени его аллей.
Журчал неторопливо
фонтан ее речей.
Мне интересно было
в струю эпох нырять.
Мне Клио не забыла
совет полезный дать:
- Ты без боязни душу
стихами раскрывай.
Почаще сердце слушать
свое не забывай.
Но помни, что сегодня
изложишь ты в стихах,
уж волею Господней
свершалося в веках…
Елоховского храма
мне слышен перезвон.
Народ к нему упрямо
идет со всех сторон.
От звуков колокольных
стекло окна дрожит.
Им в резонанс невольно
будильник дребезжит.
На дверь смотрю тревожно.
Ну кто же там такой
к звоночку осторожно
все тянется рукой?
Вот-вот звоночек звякнет
в квартиру тридцать три.
И вновь душа обмякнет,
что там ни говори...
Я крикну: "Дверь открыта!
Не заперто! Входи!"
………………………..
Ничто не позабыто.
Звенит звонок в груди...

О распоследней любви

Мне одна виртуальная знакомая
посоветовала поменьше сетовать,
на свой возраст. И добавила:
возраст - любви не помеха.
Я, признаться, задумался…

Вот жалаю и ворчу.
Нонче часто так бурчу
Потому… в душе и в сердце
по стальному обручу.
Мне б сорвать их оба на хрен.
Я в уме-то молодой.
Я в уме-то ишо парень -
очень даже холостой.
И куды же мне податься.
Тут хучь вой али кричи.
Годы заковали, братцы,
меня в энти обручи.
Но душа все энти годы
рвется напрочь из оков.
Сердце рвется на свободу
из-под мысленных замков.
Мне и самому по ндраву
энта самая мысля:
смерть… она когда по праву?
Лишь Любови опосля!
Я годам своим перечу,
я талдычу вновь и вновь:
успокоюсь, коли встречу
распоследнюю Любовь.
Лишь бы ей в охотку было
замутить со мной дела.
Лишь бы адрес не забыла.
Лишь бы мимо не прошла.
…………………………….
После новогодней ночи
черт-те что на ум придет.
Дед Мороз вам напророчит
все, что душенька захочет.
Ум Снегурка заморочит.
Заморочит… и уйдет!

К слову, о моем диабете

Откуда ко мне этот стих прилетел?
И думать - не думал. Хотеть - не хотел.
Но кто-то его мне в сознанье послал.
Велел записать его - я записал.
Признаюсь, мне, в общем-то, не до стихов.
Над «клавой» сидеть я сейчас не готов.
В депрессию осень меня вогнала.
В сезонный контакт с диабетом вошла.
Но прямо об этом сказать не решилась -
и стенокардией, как ширмой, прикрылась.
Простите, друзья, что примолк я на время.
Но даже в молчанье я с вами… со всеми!
…………………………………………….
Друзья, приболел я. В берлоге сижу.
Рубаи Хайяма на память твержу.
Вот мудрый старик, ну о чем ни спрошу я,
тотчас же ответ у него нахожу.
На все у него панацея одна.
Хвороба достала? Хлебни-ка вина.
Вино не пошло? К роднику отправляйся.
Вода с тебя немочь и смоет сполна.
Эффекта от водолечения нет?
Скорее ныряй с головой в Интернет.
Любовью друзей и подруг упивайся -
и станешь здоровым на тысячу лет…
Мне жаль, но у компа сидеть не могу -
лежу, чертыхаюсь, но вслух ни гу-гу.
Три дедовских слова крутых повторяю,
услышанных в детстве. Я их берегу.
Хайям усмехнулся: - На твой диабет
я дам тебе, парень, конкретный совет…
Чуток помолчав, продолжает мудрец:
- Ты мыслишь найти диабету конец?
Он там, где начало болезни твоей.
Обратно вернись по следам своих дней.
Повторно пройди все маршруты-пути
и вспомни, кому не сказал ты «прости»,
К кому повернулся ты круто спиной,
кого ты отбрил колкой фразой шальной,
кому не сказал ты однажды «привет»…
Исправь все - и кончится твой диабет!
……………………………………………….
Порой, мы на финише только поймем -
своею ли верной дорогой идем.
Спасибо Хайяму за мудрый совет.
Я сам заслужил себе свой диабет.
И понял я - нам суждено дать ответ
за все то, что есть, и за то, чего нет…

Эпитафия
С улыбкой)

Ну вот и все. Я сдох. Я помер.
Меня уже не воскресить.
Участок на погосте. Номер.
Скамейка, где удобно пить.
Прохожий, сядь-ка на минутку.
Прими-ка водочки стакан.
И помолчи. Хотя бы в шутку.
Лежит конкретный здесь пацан.
Он был хорошим, но несчастным.
С Любовью вел свои дела.
Она молчаньем безучастным
его в могилу и свела…
………………………………..
Друзья мои! Я вам желаю
с улыбкой жизнь свою прожить.
А загрустите - приглашаю
ко мне… с улыбкой… потужить!