В промежутках межстенных катящимся эхом
Что-то вновь ускользает стремнинами дома...
В досках-ребрах алеют сквозные прорехи,
Пасть разверзнута настежь дверного проема.
Топот маленьких ножек больному консьержу
Засыпать не даёт... Ставни хлопают гулко.
Нет запора, который их сломит, удержит,
Шёпот льется по лестницам и закоулкам.
Полумёртвый старик, что ты делаешь в доме,
Населенном лишь скрипами дышащей ночи?
Захрипит он, и кто-то во мраке застонет;
Закричит в темноту, и она захохочет.
Тусклый свет фонаря, что теплится огарком,
С темнотой потягаться способен едва ли.
То, что некогда с треском пылало так жарко,
Эти стены навечно в желудки впитали...
Мяч стучит по ступеням под звуки рояля
Сквозь живой, киселем загустившийся воздух,
Тени прошлого следуют рядом, играя,
Но бегут, стоит только сорваться на отзвук.
И старик с фонарем в старой рваной шинели
Каждой ночью здесь бродит и шепчется с ветром,
Чтобы те, кто навеки бездымно сгорели,
Кто свое отпылав, в углях ночи истлели,
Восставали из памяти дышащим пеплом...
22.03.2016