Хорошо, Марта. Я тебя понимаю.
Улыбнись, что ж ты. Радуйся, пой, смейся!
Ты прости, ладно? Знаешь, ведь я с трудом вник -
Мне в твоих просьбах слышался грай ворон.
Хорошо, Марта. Тридцать второго мая
Нет и не было. Мы поженимся через месяц.
Это, может, даже здорово - муж-садовник.
Я не вру, Марта. Врал для тебя барон.
Хорошо, Марта. Я не летал на ядрах.
И олень в норме - я не растил вишен,
А ещё, Марта, не совершал подвиг
Между полднем и одиннадцатью утра.
Я теперь, Марта, годен для травоядных,
Я теперь пресен. Так что давай подпишем
Ведь тебе нужно только мою подпись -
Ту, что не поставил тот, кем я был вчера.
Но ответь, Марта, я тебе был нужен?
Или суп только в толстой большой кастрюле?
Или быт только, как апогей фарта?
Я не принц, знаю, где мне - на полконе...
Веселись, Марта, пой и готовь ужин,
И пускай ужин хвалит и ест Мюллер,
Ведь теперь складно всё у тебя, Марта,
А барон бродит где-нибудь на луне.
Не кричи, Марта, просто скажи про порох.
Не реви, Марта, станет еще плоше.
Не грусти, Марта, я тебя понимаю.
Быть собой трудно, давят со всех сторон.
Помолчи, Марта, и не тони в спорах.
Вон олень с вишней, вон моя пол-лошадь.
Я вернусь, Марта, тридцать второго мая,
В шесть часов дня. Искренне твой, барон.