фонарь за окном старается не быть звездой
но это ему плохо удается
что-то трепыхается и бьется
в стеклянной сплющенной груди
полуприкрытой
вечерней
чуть рваной и колеблющейся
от изнеможения листвой что-то стонет
и вздыхает от избытка эмоций
ОТДАЙ ОТДАЙ
динамик на кухне тужится меня разлюбить
вопрошает надменно
зачем это я хожу вокруг каких-то затхлых прудов
с сорванной временем розой юности
в оставшихся зубах красный квадратный петух
ну что ему возразить?
зеркало в ванной старается не быть личностью
покорно сносит любые плевки царапины
и отпечатки нечистых пальцев
кто ни пялится всех заключит
в своем не дрожащем от ревности сердце
будь ты хоть гладиатором хоть шлангом
хоть горбатенькой пудреницей
или обыденной бесконечностью
только пыль под диваном
ведет себя как человек
не ерзает не подмигивает
не сочиняет баек про лучшую
от сотворения мира жизнь —
миражи и женьшеневый сок
растворенный в снегу клавесин
и сентябрьский сухой от слез черновик
ничего этого нет на последнем
из захваченных ею рубежей
нет и не было
и быть не могло думает тихая пыль
с негативностью откровенной
порожденной аналитическим складом ума
и неплотно прикрытой дверью
ее драма в том что все соглашаются с ней
но никто ей по-настоящему не верит
никто — ни фонарь за окном
ни радио на кухне
ни зеркало в ванной
5-8.7.91