Как не хотелось мне говорить о том, что очевидно. Во всяком случае должно быть очевидно для тех, кто ставит свои опусы хотя и на социальном, но на литературном сайте.
О таком явлении стихотворной речи, как верлибр или свободный стих.
Можно ли считать эти слова синонимами? Об этом велись споры, не знаю, к какому решению пришли мэтры. Давайте, для простоты, будем употреблять термин верлибр.
В переводе с французского это слово означает «свободный стих».
В отличие от России, в которой традиционно классической считалась система стихосложения, в которой регулярно чередовались ударные и безударные слоги, во Франции система стихосложения была силлабическая – в стихотворной строке повторялось одинаковое количество слогов. Поэты Франции нарушали этот канон. Начали Корнелий, Мольер, Лафонтен, Расин. Надеюсь, что эти имена признают даже те, кто укоряет: «не складно». Французские поэты-символисты пошли дальше, они разработали систему силлаботоники, которую и назвали верлибром. В определённом смысле, можно считать свободным стихом и силлаботонику Шекспира.
В начале 20 века Поль Клодель дал такое определение верлибра: «форма стиха, освобождённого от законов силлабики».
Не хочу слышать о том, что для русского языка не годятся французские формы, потому что в форме свободного стиха написано «Слово о полку Игореве». (А. П. Квятковский «Русский свободный стих», В. И. Стеллецкий «К вопросу о ритмическом строе «Слова о полку Игореве»). «Недоказанные предположения», скажут скептики. Назовите ритмической прозой. Впрочем, поспорьте уже не со мной, а с исследователями первоисточника.
Идём поближе к нашему времени. Век 18, Сумароков. Как вы назовёте его опыты переложения Псалтыри.
К тебе я, Боже мой, воззываю,
Не буди мной неколебим!
Или уподоблюся я в ров нисходящим.
Услыши глас моления моего, когда воззову
к тебе.
Когда возведу руки мои ко святыне твоей!
Не накажи меня в числе людей неправденых
и беззаконных,
Глаголющих дружно.
И зло в сердцах госящих!
А им воздай по заслуге трудов их
и по злости их творения,
Воздай им по делам рук их!
Дай им достойное возмездие!
(из 27 псалма. Из книги Ольги Овчаренко «Русский свободный стих»)
Позвольте не углубляться в разбор. Кому интересно, могут найти книгу из которой взят кусок псалма и поинтересоваться.
Ещё ближе к веку сегодняшнему. Сознательно говорю лишь о русских поэтах.
19 век Афанасий Фет «Я люблю многое, близкое сердцу...», «Когда петух..», «Здравствуй! Тысячу раз мой привет тебе, ночь...»
Яков Полонский «Ночь в горах Шотландии»
Ищите, господа, полные тексты сами. Несложно.
Кстати, написаны эти стихи раньше, чем вышла первая книга Уолта Уитмена, так что и в подражательстве Западу не обвиняйте.
Александр Блок, Андрей Белый, Максимилиан Волошин, Алексей Ремезов, Вячеслав Иванов, всеми ими были написаны замечательные верлибры.
Марина Цветаева, Анна Ахматова
ОН ЛЮБИЛ...
Он любил три вещи на свете:
За вечерней пенье, белых павлинов
И стертые карты Америки.
Не любил, когда плачут дети,
Не любил чая с малиной
И женской истерики
...А я была его женой.
9 ноября 1910, Киев
Ах, чёрт, не сказaли бы вам, что это ахматовское, не сказали бы, что это гениально, так бы и стенали, что «не в рифму»
Нам же надо розы-морозы.
Вслушаться в поэтическую речь, услышать её особый ритм, увидеть эмоциональную насыщенность стихотворения. Для этого надо пошире раскрыть глаза и уши, побольше почитать, узнать много неизвестных имён, научиться думать и самое главное, быть открытым для нового знания, для принятия того, что непонятно, к чему не готов.
Я не стану больше ничего доказывать. Просто познакомлю тех, кто не знал и напомню тем, уже встречался с этими людьми, с их стихами, с их душой.
Что вы чувствуете, когда читаете стихотворение Николая Рыленкова? Или тоже скажете: «не складно». Не почувствуете поэзии человеческих переживаний?
1.Николай Рыленков (1909 - 1969)
ДУМАЯ О МАТЕРИ
Думая о матери, я иногда вижу её теперь
в дни семейных торжеств и праздников
той урядливой, домовитой хозяйкой,
которая, принимая степенных гостей,
всё примечающих и всё запоминающих в доме,
умела сказать каждому самое нужное слово.
Вижу я её также в дни сенокоса и жатвы,
на лугу и в поле,
где, такая нарядная и загорелая,
овеянная запахами трав и хлебов,
она мимоходом ласкала меня,
ловко подбрасывая то на копну, то на только что навитый воз
и награждая хорошими шлепками, если я цеплялся за её подол.
Но чаще всего я вижу её совсем другую:
притихшую, измождённую долгой болезнью,
с лицом, на котором остались только глаза,
большие, тёмные, глубокие глаза,
смотревшие куда-то далеко-далеко.
Была ранняя осень, убирали яровое,
но мать никуда не отпускала меня от себя,
и я весь день сидел у её изголовья
в пропахшей лекарствами избе,
читая вслух рассказы из букваря.
Но в то, запомнившееся мне навсегда, утро,
налитое светом, словно спелое антоновское яблоко,
она вдруг сказала, что ей стало немножко лучше
и что я могу пойти с приятелями в поле
либо поехать на луга,
где теперь пасли коней и жгли весёлые костры.
Я не мог скрыть своей радости.
Ведь я уже так давно не бегал с ребятами,
не ездил верхом,
не сидел у потрескивающего костра,
не ел печёной картошки с салом.
Мать заметила это и улыбнулась,
улыбнулась, как только умела улыбаться она,
очень грустной и очень доброй,
всё понимающей улыбкой,
и облегчённо вздохнула.
Она взяла мою голову,
пригладила лёгкой, почти невесомой рукой вихры,
поцеловала в лоб, перекрестила
и, отвернувшись к стенке,
прошелестела пересохшими губами:
— Ступай, мой мальчик.
Мне стало стыдно, что я оставляю её,
хотелось стать пред ней на колени,
сказать: — Прости, мамочка,
я никуда не пойду от тебя…—
Но я ничего не сказал
и до сих пор не могу простить себе этого.
Мать умерла без меня.
Когда я вернулся, её уже обрядили в последний путь.
Только потом мне рассказали,
что самым последним словом,
которое она произнесла, прощаясь с жизнью,
было моё имя.
И тогда я понял,
почему она не хотела,
чтобы я видел её умирающей.
Она хотела, чтобы я жил,
думая о жизни, а не о смерти.
2. Ксения Некрасова – «юродивая Ксения», как ей называли, неоценённая по заслугам в своей стране, как к сожалению, принято.
Михаил Пришвин писал в дневнике, что у Ксении Некрасовой, «у Хлебникова и у многих таких души сидят не на месте, как у всех людей, а сорваны и парят в красоте».
А вот выдержка из письма самой Ксении Некрасовой одному из тогда власть предержащих
«В 1948 году меня перестали печатать, объясняя свой отказ тем, что стихи, написанные белым стихом, будут непонятны массам, что они больше относятся к буржуазным, то есть к декадентской западной литературе, а не к нашей простой действительности… Несколько лет мне ставят нелепые барьеры, и я бьюсь головой о стенку…»
Неужели не прошли те времена, когда надо было делать, «как я», «как все»?
Ксения Некрасова /1912 - 1958 /
РУССКАЯ ОСЕНЬ
За картошкой к бабушке
ходили мы.
Вышли, а на улице теплынь...
День, роняя лист осенний,
обнажая линии растений,
чистый и высокий,
встал перед людьми.
Всякий раз
я вижу эти травы,
ели эти
и стволы берез.
Почему смотреть не устаешь
миг,
и час,
и жизнь
одно и то же?...
О! Какие тайны исцеленья
в себе скрывают русские поляны,
что, прикоснувшись к ним однажды,
ты примешь меч за них,
и примешь смерть,
и вновь восстанешь,
чтоб запечатлеть
тропинки эти, и леса,
и наше небо.
УРАЛ
Лежало озеро с отбитыми краями...
Вокруг него березы трепетали,
и ели, как железные, стояли,
и хмель сучки переплетал.
Шел человек по берегу - из леса,
в больших болотных сапогах,
в дубленом буром кожухе,
и за плечами, на спине,
как лоскут осени-
лиса
висит на кожаном ремне...
Я друга из окошка увидала,
простоволосая,
с крыльца к нему сбежала,
он целовал мне шею,
плечи,
руки,
и мне казалося, что клен могучий
касается меня листами.
Мы долго на крыльце стояли.
Колебля хвойными крылами,
лежал Урал на лапах золотых.
Электростанции,
как гнезда хрусталей,
сияли гранями в долинах.
И птицами избы
на склонах сидят
и желтыми окнами
в воду глядят.
***
3. Мой любимый Арво Метс /1937 - 1997/
* * *
Молодые девушки
похожи лицом
на небо,
на ветер,
на облака.
Потом из них получаются
верные жены,
лица которых похожи
на дома,
на мебель,
на хозяйственные сумки.
Но их дочери
вновь похожи лицом
на небо, ветер
и весенние ручейки.
ПОД ОКНОМ
Нет огня.
Ты спишь.
Или не спишь...
Утром следов не найдешь.
Остались под снегом.
* * *
Ливень солнца!
Одуванчики -
лужицы на траве.
Пчела
сосет солнце,
как поросенок,
ногами в золотой пыльце.
УТРО
Проснулся -
кто-то шуршит на стене.
Луч солнца с рыжей головой
бегал вверх и вниз.
Второй раз проснулся -
кто-то тихо стонет.
Бледный луч угасал.
В третий раз проснулся -
громкое солнце
подпрыгивало на столе,
хохотало,
хлопало в ладоши.
- Вставай,соня!
- Отстань! - сказал я. -
Сегодня воскресенье.
* * *
Вечерами девушки
шли на танцплощадку,
перепрыгивая через канавы,
туфельки бережно неся
в ладонях,
словно капельки счастья.
* * *
Из-за туч
выходит луна.
Земля полна звона.
В такую ночь
распускаются
ледяные розы.
• * * *
На тебе играет листва.
Солнечные лучи
перебирают пальцами.
И трогают
разные голоса.
Трепещешь от прикосновений.
А музыку слышат
только мои глаза.
* * *
Тихо стрекочут часы.
Мы вдвоем.
Я
и твои огромные глаза.
Мы встали в длинную очередь
за счастьем.
ОСЕННИЕ ПРОГУЛКИ
• Легко ранить
звуком баяна,
уголким желтого листа.
* * *
Мы с тобой
песочные часы.
Я прибываю -
ты убываешь.
Я уже не прибываю -
ты все убываешь.
* * *
Личность мгновенна
на улицах города -
подобно вспышке магния.
* * *
Дома, трамваи.
Магазины, кастрюли.
Хожу среди них,
как марсианин
среди памятников
непонятной цивилизации,
поставленной наспех
для первых потребностей.
...А где-то внутри
по тихим углам -
кристаллы музыки.
* * *
Исчезаю в весне,
в толпе,
в лужах,
в синеве.
И не ищите.
Мне так хорошо...
* * *
Бездомная собака
приноравливается к ходьбе.
Делает вид,
будто идет
на невидимом поводке.
Человек отворачивается.
И она постепенно
отстает.
* * *
Девушки
гораздо тоньше поэтов...
Я чувствую
бедность свою,
когда ты вдруг
сидишь и молчишь,
в глазах большие
испуганные тени.
В ЧИТАЛЬНОМ ЗАЛЕ
Девушки особенно земные,
когда они сидят
в чулках,
а туфельки,
словно футляры скрипок,
рядом лежат
на боку.
* * *
Как три года назад:
воробьи чирикают
в моей подошве,
когда я иду
по лужам
и по листьям.
* * *
Поезд заорал, как маленький ослик.
Тихонько стал ступать.
Три серебристые елочки на стекле.
* * *
Синий и белый февраль...
Я не знаю сам,
почему иду к березе
и смотрю вверх,
в небо.
Стою и стою...
* * *
Вешая пеленки
на балконе,
вдруг останавливаешься,
ошеломленный мирозданием.
У кончиков пальцев
мерцает звезда.
* *
Где взять
столько счастья
для всех людей,
заполняющих
площади города?
В глазах
у каждого
бабочкой
между оконными рамами
бьется душа.
* * *
Годовые кольца
все больнеe
врезаются в душу.
ОСЕНЬ
Березы,
как тоненькие свечи,
загорелись за полем.
* * *
Маленькое перышко
спускается с неба.
А птицы не видно.
* * *
Не капли дождя.
а капли свeта
на потемневших вствях
яблони
в пору затяжных
осенних дождей.
* * *
Внимательно смотреть
и улыбнуться -
тогда земляника покажется.
* * *
Налетел вихрь
и осыпал нас
золотой метелью листопада.
* * *
А много ли
человеку нужно?
Краюха хлеба.
Кружка молока.
И светлый луч
над головой.
***
Эстония моя,
маленькая,
за буреломами,
за разливами рек.
Вот-вот отколется
и уплывет
вдаль.
Прочитайте пожалуйста. Вслушайтесь
В конце концов, не верите мне, я – обыкновенный человек, такой же как и вы.
Я только пробую, пытаюсь выразить словами чувства людей и свои в том числе.
Полюбопытствуйте у знатока и мастера Вячеслава Куприянова
http://stihi.ru/avtor/kupr
главное, полюбопытствуйте, прежде, чем рубануть с плеча «не складно, не в рифму, не стихи»
и если вас не тронет "утро, налитое светом, словно спелое антоновское яблоко" или "озеро с отбитыми краями", или душа, которая бьётся бабочкой между оконными рамами, то живите дальше, как хотите.
неизлечимо.
© Copyright: Галина Ястребова, 2010
http://www.stihi.ru/2010/09/20/5539
Свидетельство о публикации №110092005539