В царстве неком захудалом постоянно пахнет калом -
Испражняется начальство и наружу, и внутри,
Чтобы собственных амбиций не стесняться мог патриций,
Смело врать мозгам промытым: дважды два есть тридцать три.
Здравомыслящим у них постоянно бьют в поддых,
Долго так не проживёт даже каменный живот.
Впрямь заветная страна недюжинного ума:
Правят там не дураки – мост построят вдоль реки,
Бесполезен будет труд, но что надо украдут,
Ну а если захотят, к Солнцу ночью полетят.
В этой мерзкой обстановке хороши весьма уловки,
Кои кормят все хотенья министерства нападенья –
Отобрать, убить, украсть – ненасытна зверя пасть.
Ни на что ведь непригодна, только пакостить и модно,
Разрушать и воровать (растакую вашу мать).
Всюду лишь раздор и беды сеют неолюдоеды,
Неустанно в сей клоаке жертву ищут вурдалаки,
Да ещё имеют смычку, нехорошую привычку:
Любит та лихая рать сплошь в величие играть.
Не Зимбабве, не Уганда, ложь одна и пропаганда,
Им никто теперь не друг, ненавидят все вокруг.
Пересилив запах стойкий, Геббельс шарил по помойке –
Дух от зависти явился, но сквозь землю провалился.
Растопырив клюв и крылья, воровская камарилья,
Принимаясь за разбой, озабочена собой.
Что внутри страны творится, знают только единицы,
Ну а ей на эту стать в общем глубоко плевать.
В подлостях не знают меры паразиты, лицемеры.
Несуразные идеи порождают прохиндеи,
Не чураясь охаметь, дабы выгоду иметь.
Конкуренты так и вьются, не моргнув они берутся,
Закусивши удила, за постыдные дела.
Развалили всё, что можно, удержаться невозможно,
Чтоб царька такую прыть крепким словом не покрыть.
Спит народ, доходит робко, что державный туп, как пробка,
Не Надёжа, не Родитель, а отъявленный вредитель.
Уголовники у власти пострашней любой напасти :
Кавардак творится тут, люди впроголодь живут,
Им лапша питает души, что навешена на уши,
Чтоб они не знали барства, содержали государство
Богом Господом забытых всех рвачей и паразитов
(Как и свойственно буржую, кровь они сосут чужую).
Та структура всех имеет, лишь одна надежда греет:
Хоть она хапуг и манит, время плесень раздербанит.
И впрямь позорнее бредовин хвалить величие блохи -
Глупей заморских тех диковин, которым посвятят стихи.
Открой глаза на эту вошь, людскую совесть растревожь.
Перед вечностью едины и святые, и скотины.
Посему наступит тризна, повод есть для оптимизма,
Но одно сомненье гложет – клептоман не красть не может.
Это так, но не всегда плохо тем не менее -
Очень ценится дерьмо в виде удобрения.