Посетитель
Он сидит в глубине. На столе прокисает вино,
Паутина садится на сыр, артишоки, на плечи.
Он глядит в никуда. В никого. Как немое кино.
Объяснение – строчкой внизу. Ты не слышишь речи,
И не зная испанский, и многих других языков,
Заворожен, и сам покрываешься паутиной,
И глядишь в никого, в никуда. И отсутствие слов
Ничему не мешает, гортань заменяя картиной
Неподвижности. Он некрасив, что – обычно. Он спит,
Или умер, а может, прикинулся хамелеоном,
Он сидит, уменьшаясь, себя превращая в гранит,
В что-то среднее между гробницею и фараоном.
Его глаз чуть открыт, непрозрачен, и легкий смешок
Вызывает у парочки рядом сидящих подростков,
Для которых он – просто потертый заплечный мешок,
Завсегдатай больниц и ТимХортонсов на перекрестках.
Он сидит в пустоте. Или, может, он сам – пустота?
Ты откуда, приятель? И кем ты привык называться?
Он молчит. Или может, он – это и есть немота?
Белым днем – темнота? Тут любому легко растеряться.
Он сидит в глубине. На столе прокисает вино,
Паутина садится на сыр, артишоки, на плечи.
Он глядит в никуда. В никого. Как немое кино.
Объяснение – строчкой внизу. И не нужно речи.
Он сидит, превращая себя в многоточие, в крик
Торопящейся стаи, в объятия в жаркой постели,
Он сидит, как летит – в никуда – остывающий миг,
Превращаясь в погоду и в скрип закрываемой двери...