***

Весной, летом, осенью — хожу на работу пешком
через огромный парк — с озёрами, утками, рыбаками
и широким лесным массивом, в котором с утра ещё нерешён
вопрос переселения душ умерших трав, насекомых, птиц — в кадре
взгляда они предстают золотистой дымкой, плывут по солнечному лучу —
туда, где пока слышны их тонкие, чистые звуки.
Вот иду по тропе — и себя самого учу
воспринимать эту мистику, как стрелу, пущенную из лука
старым шаманом — из прошлого в настоящее,
а, может, и в будущее. Средь ветвей — звенит тетива
и чуть слышно свистит оперение — ба, а это из чащи
вылетает сова. Деревьев пористые тела
сплетаются с воздухом в танце воображения —
будто сиртаки на картине Матисса...
На окраине города, растущего так, что открутишь шею,
пытаясь узреть этот радиус — встречаются лисы,
но не видел ни разу. Должно быть, всё впереди.
Впрочем, теперь зима — в парке лишь лыжники
и нет пешеходов. Три остановки по накатанному пути —
и опять в царстве хаоса, где всем — нынче выжившим —
предлагается вырыть в сугробах новую ветку метро
и познать в глубину рваную музыку будней.
Скоро — весна, скоро — внутренний метроном
вновь задаст темп шагам, чтобы выйти из скобок в люди.

Закроешь глаза — серебрится бесхитростная вода
на сгибах зелёных страниц, по ту сторону – новостройки,
иллюстрации современного быта, по эту — соломенная борода
на портрете, где не узнаешь до срока
лицо заповедного бога.
- Какого цвета зрачки
у тебя, если смотреть на мир сквозь частые листья?
- Зелёные...
А сейчас стоишь, ждёшь автобуса и молчишь — кит
жилого квартала, всплыв за спиной, лёг у миски…