***

Она жизнь измеряет кошками и котами.
Десять последних лет — с ней живёт Незабудка.
Голубоватая шерсть. Были бы лепестки — гадала б
по ней о том, каким окажется утро.
Хотя, что тут гадать — по байковому одеялу
взберётся нечто мурлыкающее, нечто тёплое и пушистое
и станет мордочкой тыкаться в подбородок, чтобы встала
хозяйка и налила молока в зелёную миску.
И деваться некуда от атаки такой вероломной нежности,
тем более, если солнце заливает полкомнаты.
Хоть раннее тело ещё на ногах неуверенно держится —
шаги к холодильнику. Где молоко? Ах, вот оно...
А лет пятнадцать назад — жила в этом доме Пятнышко.
Да, получила имя — из-за большого белого
пятна на шкурке тёмной — скорей даже чёрной. Страшно
любила играть с занавесками, пока хозяйка смотрела Бергмана
или что-то писала, запивая слова крепким кофе.
Умерла по весне. Осталась большим добрым пятнышком.
Сколько воды утекло, а ещё больше — крови
с момента, когда гораздо раньше
здесь жил кот Герасим, скрашивал будни студенчества
строгим присутствием среди нагромождения формул,
но чаще пластинок, постеров и, конечно же,
пьяных друзей, с которыми все разговоры
сводились к попытке погладить или взять на руки,
забывая, что родственник тигра — немногословен
однако при том обладает бойцовским навыком...
Пропал где-то на даче — остался навек птицеловом.

Незабудка сидит на подоконнике и смотрит в окно —
вниз с двенадцатого этажа, где мир —
какой-то чужой и мелочный. Скоро станет темно —
хозяйка включит торшер и, как водится это с людьми
сложного склада, станет думать о чём-то,
потирая пальцем висок и ногой шевеля в такт мысли.
Через несколько лет и эта кошка окажется обречённой
быть ласковой памятью возле зелёной миски...