Мы с ней одно. Меня прикладывает плотно
Лицом к паркету от её тоски и шума.
Но как бы ни было, я никогда не думал
О том, чтоб от бессилия сводить с ней счёты.
Мы мало видели, поэтому успеть мечтали
Все то, что человечество до нас успело.
Не засыпали ночью, засыпали белым
Февральским снегом кружевные дали.
Мы ждали честности - естественной и грубой.
Прозрачной, как ландшафт высокогорный.
И за фальшивые мотивы били морды,
За них же сами позже получали в зубы.
Мы клялись выпившим студенткам в чувствах вечных,
И прижимали их в осенней подворотне,
Где предлагал нам стеклоглазый медработник
Поставить пару граммов счастья по предплечью.
Во избежание беды душой кривили,
Но хуже делали и корчились от боли,
Любя её за то, что, кончившись, позволит
Нам неиспытывавших низвести до пыли.
Не верили словам пустого разговора,
Ценили дело выше горлопанских истин.
Соединяли взгляды с невесомо-чистым
Предутренним лучом, втекающим сквозь шторы.
Я поднимаюсь с пола. Вот она - напротив.
Я на неё смотрю, закрыв спиной от шума
И ей не признаюсь в своей любви безумной,
Она не признается тоже. Мы в расчёте.